Настоящее христианство - [4]

А в частности — что мы можем сделать, чтобы предотвратить повторение подобных вещей?

Но, похоже, мы здесь бессильны. Никто не помешал туркам перебить миллионы армян в 1915–1917 годах (и на самом деле Гитлер, призывая своих соратников к убийству евреев, ссылался на это событие). Никто не встал между тутси и хуту, когда они убивали друг друга в Руанде в 1994 году. И хотя после холокоста и нацизма многие говорили: «Это не должно повториться», — все повторялось, и мы ужаснулись, убедившись в том, что никак не можем это предотвратить.

Существовал также и апартеид: великая несправедливость, касающаяся огромной массы населения. И такое положение вещей оставалось довольно долго. Разумеется, подобное происходило и в других странах, но в этих странах с большим мастерством умели давить оппозицию. Вспомните о «резервациях» для «американских туземцев». Как–то, посмотрев старый фильм «Ковбои и индейцы», я пережил шок: я понял, что в молодости я, как и большинство моих сверстников, пребывал в полной уверенности, что ковбои в целом были хорошими, а индейцы — плохими. Мир проснулся и стал осознавать расовые предрассудки, однако избавиться от них — все равно что выдавить воздух из баллона: пока ты занимаешься одним углом, другой надувается. Весь мир единодушно говорил об апартеиде: «Так поступать нельзя», — но отчасти это возмущение питалось тем, что психологи называют «проекцией», когда мы с легкостью осуждаем других за то, что делаем сами. Это очень удобно и приносит чувство глубокого нравственного удовлетворения, хотя оно ложное. Мы обвиняем кого–то в другой стране, не обращая внимания на то, что то же самое происходит рядом с нами.

А сегодня мы сталкиваемся с новыми всемирными формами зла: это, с одной стороны, свирепый и безжалостный капиталистический материализм, а с другой — яростный и неразумный религиозный фундаментализм. Как об этом говорит автор одной известной книги, «джихад против McWorld». (Может ли существовать «жалостливый» и заботливый капитализм либо, скажем, разумный фундаментализм — этот вопрос мы здесь рассматривать не будем.) Это возвращает нас к тому, о чем мы уже недавно говорили. Не надо быть экспертом по экономике, чтобы понять простую вещь: если богатые с каждой минутой становятся богаче, а бедные беднеют, в мире что–то серьезно нарушено.

Мы все хотим жить счастливо у себя дома и наслаждаться безопасностью. Доктор Джонсон, известный мыслитель XVIII века, как–то сказал, что основная цель всех человеческих действий — это «счастливо жить у себя дома». Однако в западном мире (и не только в нем) семьи слишком часто распадаются и домашняя жизнь рушится. Благородное искусство любви — умение быть кротким, добрым, чутким, вдумчивым, щедрым, смиренным и готовым прощать — сегодня вышло из моды. По иронии судьбы каждый заявляет о своих «правах», причем с такой настойчивостью, что в результате утрачивает главное «право» человека, если его так можно назвать, или же его главное стремление и надежду — иметь мирный, устойчивый, безопасный и добрый дом, где можно жить, быть собой, учиться и расти.

И люди задаются все теми же вопросами. Почему так происходит? Это неизбежпость? Можно ли исправить положение вещей, а если можно, то как? Можно ли спасти мир? Можно ли спасти нас самих?

И мы удивляемся: как странно, что все так плохо. Почему мы все время хотим исправить нашу жизнь, но у нас ничего не выходит? И самое странное: почему я, зная, что я должен делать, часто этого вовсе не делаю?

* * *

Мы можем по–разному объяснить этот отзвук голоса, этот призыв к справедливости, этот сон о мире (включая нас самих), где все кривое исправлено. В принципе у нас есть три возможности.

Мы можем сказать, что это и в самом деле только лишь сон, проекция детских фантазий, но нам нужно привыкнуть жить в реальном мире. И нам не стоит забывать о Макиавелли и Ницше: это мир голой силы, где ты захватываешь все, что можешь, и где есть только один грех — быть пойманным.

Или же мы можем сказать, что это мечта о совершенно ином мире, о подлинном мире, где действительно царит правда. Мы попадаем в этот мир в сновидениях и надеемся оказаться там в один прекрасный день в будущем. Однако этот мир иной мало соприкасается с нашим миром, разве что люди нашего мира иногда мечтают о мире правды. Это позволяет безжалостным тиранам править нашим миром, но дает нам в утешение надежду на то, что однажды мы можем оказаться в более прекрасном месте, хотя никак не можем его приблизить в этой жизни.

Или же, наконец, мы можем сказать и так: подобные сны или смутная память об отзвуке голоса объясняются тем, что к нам, к нашему внутреннему слуху действительно обращается кто–то, кто сильно заботится о нашем мире и о нас самих. Этот «кто–то» создал нас и намерен — что неразрывно связано с темой справедливости — исправить этот мир и исправить нас самих, чтобы, наконец, спасти этот мир.

Три великие религиозные традиции выбрали последний ответ, и это не должно нас удивлять, потому что они находятся между собой в родстве, они вроде двоюродных братьев. Иудаизм утверждает, что Бог создал наш мир и вложил в нас стремление к справедливости, потому что сам Бог ее желает. Христианство говорит о том, что этот самый Бог драматическим образом обыграл это стремление к правде (и в самом деле, драматические мистерии разного рода, в которых вспоминались Страсти Иисуса, — это характерная черта христианства): в жизни и служении Иисуса из Назарета. Ислам, опираясь на некоторые иудейские и христианские истории и идеи, создал свою версию откровения Божьей воли через Коран: если люди будут слушаться этой воли, мир исправится. Три эти традиции во многом расходятся, но они единодушны в этом вопросе, в отличие от многих других философских систем и религий: мы думаем о том, что слышим этот голос, потому что мы и в самом деле его слышим. Это не сон. Мы можем яснее услышать этот голос, и тогда он начнет действовать через нас. В реальной жизни. В