Настоящая любовь - [82]

Повернувшись, он пристально смотрит на меня.

– Во многом благодаря тебе я понял, зачем я живу, кто я, – говорит он.

– О, Джесс, – говорю я с такой нежностью и любовью, что у меня сердце кровью обливается, – это меня не было бы без тебя.

Тогда Джесс целует меня.

Вроде бы поцелуй как поцелуй. Но раньше он никогда так не целовал меня. В нем грусть, и любовь, и тоска, и страх, и покой.

Когда мы наконец отрываемся друг от друга, я понимаю, что я слегка опьянела, а Джесс, возможно, просто пьян. Бутылка пуста, и когда я опускаю свой бокал, то случайно опрокидываю ее. За глухим звуком безошибочно увлекающей за собой все подряд и ударяющейся об пол бутылки белого вина не слышится грохота, как бывает порой. С чувством благодарности я поднимаю неразбившуюся бутылку и стаканы.

Думаю, что пора перейти на безалкогольные напитки.

Я приношу нам воду в стаканах и напоминаю ему о книге.

– Ты правда хочешь, чтобы мы почитали вместе? – спрашивает он.

– Все или ничего.

Джесс соглашается и приносит с дивана пледы и подушки. Мы ложимся на пол, поближе к огню. Я открываю книгу, которую заранее положила рядом с собой.

– Приключения Кола Крейна, совершенные им не по своей воле, – начинаю я.

Иногда по утрам в воскресенье я читаю в детских группах, в своем магазине. Я стала увереннее, читаю на разные голоса и стараюсь оживить повествование. Но сейчас я не делаю ничего подобного. Сейчас это я сама. Я читаю книгу любимому человеку.

К сожалению, это очень скучная книга, до смешного скучная. Женщин здесь называют дамами. Мужчины пьют виски и неудачно каламбурят. С трудом прочитав пять страниц, я передаю ее Джессу.

– Тебе придется прочитать это. Я не могу, – говорю я.

– Нет, – говорит он, – давай. Я ждал несколько лет, чтобы услышать твой голос.

Итак, я продолжаю читать дальше. К тому моменту, когда мне начинает резать глаза от огня, я, против своего желания, увлекаюсь тем, что происходит в усадьбе, и с удивлением для себя обнаруживаю, что хочу, чтобы Кол Крейн наконец поцеловал Дафну Монро.

Джесс соглашается прочитать вторую половину, а я, закрыв глаза, кладу голову ему на колени.

Он читает тихим и спокойным голосом. Я слушаю рассказ о превратностях судьбы, слушаю, как слетают с его губ слова.

Когда проходит около часа, как он читает, я сажусь и, взяв книгу из его рук, кладу ее на пол.

Я знаю, что я собираюсь сделать. Я знаю, что это последний раз, когда я делаю это. Я знаю, что я хочу, чтобы это запомнилось. Долгие годы у меня не было возможности попрощаться с ним. Теперь, когда она у меня есть, я знаю, что я хочу сделать именно это.

Поэтому я целую его так, как целуют людей, когда что-то начинается. Я через голову стягиваю с себя рубашку. Расстегиваю ширинку на джинсах Джесса. Я льну к нему всем телом. В последний раз я почувствую его тепло, в последний раз я посмотрю на него, когда он окажется подо мной, обхватив меня руками за талию. В последний раз я скажу, что люблю его, опуская ему на живот свои бедра и касаясь его груди.

Он всегда смотрит только на меня. Я вижу, как его взгляд скользит по моему телу, наблюдая за мной, принимая меня всю целиком, стараясь запечатлеть в памяти.

Я ощущаю его взгляд. По-настоящему ощущаю. Он лелеет меня и доставляет мне наслаждение.

Никогда никому не позволяйте говорить, что самая романтическая пора любви – это ее начало. Самая романтическая пора – это когда вы знаете, что все должно закончиться.

Не знаю, осознавала ли я когда-нибудь себя в подобный момент так, как осознаю в это само мгновение, когда занимаюсь любовью с мужчиной, которого когда-то считала родственной душой, который, как я теперь знаю, создан для кого-то другого и для чего-то другого, создан для того, чтобы построить свою жизнь где-то еще.

Его глаза никогда не казались мне такими пленительными. Его тело подо мной никогда не казалось таким надежным. Я провожу ладонью по шрамам на его теле, сплетаю пальцы своей левой руки с пальцами его правой руки. Я хочу, чтобы он понял, как он прекрасен для меня.

Когда все закончено, я чувствую себя очень утомленной и до слез потрясенной. Я снова пристраиваюсь у него под мышкой и вручаю ему книгу.

– Готов? – спрашиваю я. – Почитай еще чуть-чуть.

Еще чуть-чуть.

– Да, – говорит Джесс, – все, что угодно.

Я засыпаю в его объятиях, слушая, как он дочитывает книгу до конца, и с радостью узнавая, что Кол хватает Дафну за плечи и наконец говорит: «Боже мой, женщина, ты знаешь, что это ты? Что это всегда была ты?»

Разлюбив кого-то, тебе, однако, нравится чувствовать себя точно так, будто ты лежишь в теплой постели и слышишь звонок будильника.

Не важно, насколько хорошо тебе сейчас, ты знаешь, что пора идти.

Ррр Ррр Ррр Ррр.

Солнце ярко светит прямо мне в лицо. Пищат часы Джесса.

Обложка книги загнулась под его ногой.

Камин погас.

Джесс, все еще не привыкший в смене часового пояса, трясет головой и трет лицо.

Мы оба идем на кухню и находим кое-что из еды. Я выпиваю целый стакан воды. Джесс пьет холодный кофе из кружки. Продолжая пить, он выглядывает из окна кухни, а потом поворачивается ко мне.

– Опять идет снег, – говорит он.

– Сильный? – спрашиваю я. Я смотрю в окно на фасаде дома и вижу, что подъездную дорожку занесло свежим снежным покровом.