Настоящая леди - [8]

Однако новоиспеченный жених заметил ярко-синее платьице Ровены и, смеясь, подставил ей руки, приглашая спрыгнуть вниз. Она послушалась, а он некоторое время подержал ее на руках и поцеловал в щеку, потом поставил на траву и сказал, что молодые леди не должны лазать по деревьям, если только не уверены, что сумеют спуститься вниз. В совершенном смущении девочка молча протянула ему яблоко и без улыбки наблюдала, как он откусил кусочек белыми зубами. Его серые глаза светились добродушным весельем.

Ровена вздохнула и устало взобралась на постель. Эдвард Биверли, сам того не зная, обзавелся преданной поклонницей. Правда, в тот день они с отцом вскоре покинули замок, и она больше не видела жениха своей кузины.

Откровенно говоря, воспоминания о том дне стерлись бы у нее из памяти, если бы она не увидела Эдварда Биверли снова, когда ей было уже четырнадцать лет. Вторая встреча произошла после неудачного Вустерского сражения. Ровена гостила в замке, а Биверли нанес краткий визит родственникам своей девятнадцатилетней невесты. Матушка Ровены только что объявила ей о своем намерении повторно выйти замуж, и Ровена невольно сравнивала своего будущего отчима – кавалерийского полковника, сторонника парламента – с пылким, отчаянно смелым Биверли.

Молодому роялисту тогда было не до беседы с четырнадцатилетней девочкой, ведь он вынужден был надолго расстаться с любимой Изабеллой, бежать во Францию! Никто не знал, суждено ли ему когда-нибудь вернуться на родину.

Покойный отец Ровены был убежденным роялистом, и девушка без колебаний приняла сторону Эдварда Биверли. Для нее казненный король Карл I был мучеником, а скорейшая реставрация монархии – единственным путем к всеобщему благополучию.

Ровена стремилась угодить отчиму и матушке, но не могла изменить своим убеждениям. Неудивительно, что новая жизнь не принесла ей радости. В череде унылых будней единственной ее отрадой были воспоминания об Эдварде Биверли.

В то утро, сопровождая леди Джейн и Изабеллу в церковь, она обратила внимание на сходство пожилого странника с молодым роялистом, героем ее детских снов. Ни сгорбленные плечи, ни седина в волосах не обманули ее. Эдвард Биверли вернулся!

«Жаль, что я ничем не смогла порадовать его, – вздохнула Ровена. – Но я обязана была предупредить его о новой помолвке Изабеллы! Неужели он думал, что за четыре года здесь ничего не изменилось, и ожидал, что моя кузина останется верна его памяти? Может быть, он вообразил, что сумеет увезти ее во Францию и там обвенчаться с ней?»

Ровена ошеломленно подскочила в постели. Неужели мистер Биверли так любит Изабеллу, что больше не в силах был выносить разлуку? Рисковал жизнью ради того, чтобы увидеть ее, а узнал, что Изабелла совсем не ждет его!

Слезы брызнули у нее из глаз, когда она представила себе весь ужас создавшегося положения. Она вытирала слезы покрывалом, не в силах успокоиться. Наконец обессиленная девушка вытянулась на постели и стала думать, как ей помочь Эдварду Биверли! Когда сон, наконец, одолел ее, она увидела залитый солнцем сад, в котором росли огромные розовые яблоки. Но в ушах у нее похоронным звоном звучал резкий, холодный смех Изабеллы Челлингтон.

Глава 4

По распоряжению полковника Гэбриэла Тиндалла все обитатели Челлингтонского замка собирались за общим столом.

Только жена полковника, Мария, в последнее время не исполняла эту повинность, она лежала при смерти. Ровена, как и все остальные, была обязана присутствовать на совместных трапезах, и это было для нее настоящим испытанием. Отчим не пропускал случая отпустить злобное замечание в ее адрес.

В то июньское утро Ровена чувствовала себя менее чем когда-либо готовой к издевкам отчима. Ночное путешествие и тяжелый сон оставили свои следы, под глазами залегли тени. Да и нога все еще болела, несмотря на компресс, смоченный в воде из источника. Девушка старалась не хромать при ходьбе, знала: если увидят, как она спотыкается, подвергнут безжалостному допросу.

За столом, кроме Ровены, сидели отчим, его сын Ральф и Челлингтоны – мать и дочь. День обещал быть теплым; лучи солнца уже проникли за толстые стены замка через огромные окна. Но в мрачной столовой было сыро и холодно – полковник не считал нужным растапливать большой камин.

Едва дыша, стараясь быть незаметной, Ровена повернула голову, подставляя лицо солнечным лучам. Но взгляды собравшихся за длинным полированным столом немедленно устремились на нее, и Ровена опустила глаза, чтобы никто не смог прочитать ее преступные мысли. Ей не хотелось смотреть на своих родственников. Ральф и Челлингтоны наверняка предвкушают потеху, дожидаясь, когда отчим начнет издеваться над ней. И они редко бывают разочарованы в своих ожиданиях, с горечью подумала Ровена. Ни одной трапезы не проходило без какого-либо ехидного замечания в ее адрес.

Суровое лицо полковника Тиндалла, обрамленное седыми волосами, коротко подстриженными по давнишней моде «круглоголовых»,[1] посуровело еще больше, когда он, обернувшись на вздох падчерицы, остановил на ней взгляд своих холодных голубых глаз. Бедная девушка изо всех сил старалась угодить второму мужу своей матери, но ничего хорошего из этого не выходило. Очевидно, полковник от всей души ненавидел падчерицу и не доверял ей. Она вспомнила своего родного отца, убежденного роялиста, слабохарактерного, но обаятельного человека, он обожал свою дочь; для отчима же, холодного и сурового пуританина, она стала мишенью для насмешек.