Настоящая фантастика – 2011 - [2]

Уже не впервые мы наблюдали, как туземцы уподобляются скарабеям и радостно катят куда-то шары непонятного назначения.

— А знаешь, что это такое? — спросил Дэн.

Я не знал.

— Это похороны. Шар видишь? Это у них гроб такой. На кладбище катят.

— Разыгрываешь.

— Ничуть. По-твоему, они собрались на пикник и внутри шара у них выпивка и закуска? Ошибаешься. Там покойничек.

Я не поверил. Ну, допустим, пристрастие аборигенов к круглым и сфероидальным формам нам было хорошо известно: дома — круглые, окна — круглые, лежанки — и те круглые. Пожалуй, это логично для существ, чья эволюция пошла от лемуров не к обезьянам, а, скорее, к кошкам. Что может быть естественнее свернувшегося в клубок кота? Можно допустить, что и гробы у них такие же круглые, а круглое, как известно, удобно катить, а не тащить. Но почему аборигены в процессии все как один разодеты и веселятся?

Я так и спросил.

— А мне-то откуда знать? — удивился Дэн. — У каждого народа свои странности. Эта еще из невинных.

— И это все твое объяснение?

— А почему объяснение должно быть моим? — ощетинился Дэн. — Сам поработать головой не хочешь ли? Я заметил явление, а ты объясняй. По-моему, это справедливо. Разделение труда.

— Заметил… ага. Соколиный Глаз. Ладно. С чего ты взял, что местные катят этот шар на кладбище?

— Сам видел. Позавчера во время экскурсии.

— Допустим. А откуда тебе известно, что внутри шара — покойник?

— Внутри гроба? Что еще там может быть?

— Это не ответ. Сам говорил: у каждого народа свои странности. Может, туземцы хоронят на кладбище старые носки или вообще прошлогодний снег.

Дэн задумался. Затем просиял.

— Вспомнил! Я же задавал этот вопрос нашему гиду. Он ответил.

— Ну и что он ответил?

— Что, что… То и ответил, что этот шар — гроб. Внутри него мертвец. Можешь прослушать запись, диктофон работал.

— А, запись! — Я махнул рукой. Наш киберпереводчик редко улавливал тонкие смысловые нюансы, из-за чего мы уже не раз попадали впросак.

— Ты предлагаешь мне пойти и распотрошить этот шар, чтобы узнать, что там внутри? — хмыкнул Дэн. — Иди сам, а я пас.

Разумеется, я никуда не пошел, а, поскучав немного без дела, решил найти ответ в материалах по истории и культуре Кулюгулю, любезно предоставленных нам хозяевами. Я уже говорил вам, что этих материалов у нас набралось вагон с тележкой? Так вот, я соврал. Их накопилось на полный железнодорожный состав плюс гужевой обоз. Щедро делясь с нами информацией о себе, туземцы не видели в том беды. Либо они не воспринимали нас как возможных противников в будущем, либо имели в запасе нечто, о чем умалчивали. Скорее первое, чем второе. Мы только-только вышли за пределы нашей звездной системы, а кулюгуляне еще нет, но вовсю готовились к этому, могли бы дать отпор супостатам вроде нас и понимали, что мы это понимаем. Мы даже не были близкими соседями: девяносто один световой год — это немало. Галактика огромна, и нет нужды прямо сейчас делить ее на сферы преимущественного влияния. Пройдут тысячелетия, прежде чем мы с кулюгулянами начнем наступать друг другу на пятки и прищемлять хвосты, — но и тогда, думаю, как-нибудь договоримся.

Один день в неделю — она на Кулюгулю девятидневная — мы брали тайм-аут и пытались привести в порядок то, что успели собрать. Дэн коллекционировал местную флору с фауной в сушеном, заспиртованном и замороженном видах, мои интересы вертелись вокруг техники и промышленности, а Варвара занималась бытом и культурой туземцев. Она же пыталась переложить все данные, какие можно, в электронную форму и, если это получалось, скармливала их Сократу — это наш корабельный мозг. Хоть он и остался на орбите вместе с кораблем, но связь действовала бесперебойно. Естественно, Барби разбиралась сперва со своей проблематикой, а на нашу с Дэном долю всегда оставались жалкие клочки ее драгоценного рабочего времени.

В данном случае меня это устраивало. Похоронные обряды — это ведь из епархии быта и культуры? А что до технологии плетения шаровидных гробов, то отстаньте вы от меня. Эта технология неолитическая, мне на нее начхать.

— Привет, Барби! — сказал я, вторгаясь в ее рабочее помещение. — Есть вопрос на засыпку.

— Ну? — не очень ласково встретила она меня. — Какой еще вопрос? У меня дел полно.

— Да вот мы тут с Дэном поспорили, почему туземцы так радуются, когда хоронят кого-нибудь из своих. Не подскажешь?

Варвара задумчиво почесала подбородок. Стало быть, не знала. Наверное, этот вопрос просто не приходил ей в голову. Впрочем, как и мне еще пять минут назад.

— А ты уверен? — спросила она наконец.

— В том-то и дело. Понимаешь, Дэн считает, что туземцы съедают своих покойников и заранее радуются предстоящему пиршеству, а я думаю, что у туземцев под старость сильно портится характер и родня очень рада проводить в последний путь такого склочника. Рассуди нас, а?

В ответ Барби заявила, что ее достал мой черный юмор (вот уж не думал, да и не черный он обычно), но она готова поискать ответ, если я сию минуту выметусь вон и перестану мешать ей работать. Ну, я и вымелся. Работы у меня самого хватало, и я, усовестившись валяться без дела, до ночи вникал в полученные от кулюгулян чертежи и технологические схемы. Встречалось кое-что любопытное, встречалось и напрочь непонятное. Надо полагать, на Земле с этим постепенно разберутся, моя же задача — сугубо предварительный анализ. Да еще следить, чтобы в комплект рабочих чертежей новейшего ионного двигателя случайно не попал чертежик какой-нибудь детали автоматической посудомойки.