Настоящая фантастика – 2010 - [32]

Он стал мысленно прикидывать расстояние до города и возможный маршрут, но кабина, повернув еще раз, царапнула дном о камень и остановилась. Через секунду открылась дверь.

Крокодил подобрался. Ему сказано было «выходить, когда дверь откроется», но не в пустой же лес выходить?! Он воображал себе станцию, перрон, что-то в этом роде, город, хотя бы поселок…

Кабина стояла, подняв дверь, как руку в салюте. Крокодил выглянул наружу. Почти сразу в поле его зрения втерся маленький желтокожий человечек, приятельски поманил к себе:

— Ты, это, Андрей?

— Я, — прохрипел Крокодил и вышел.

* * *

— Я родной язык забыл.

— А какой у тебя родной?

— Русский.

— Ну, понятно, они ставят новый язык на ту основу, где стоял родной. Вот у меня родных было ханьский и бай, а еще десяток выученных!

Земляка звали Вэнь. На своем веку ему случалось называться как угодно, в том числе Ваней и Эдом. Эмиграция на Раа была не первой в его жизни: ему несколько раз случалось рвать с прошлым и переезжать далеко: он жил в Европе, в Америке, в Австралии, и вообще, проще перечислить континенты, где он не жил.

— Что случилось на Земле? — первым делом спросил Крокодил.

— А что случилось?

— Почему мы эмигрировали?

— А почему люди эмигрируют? — Вэнь улыбнулся, глаза превратились в щелочки. — Ищут, где лучше.

— Я не представляю, что должно было случиться, чтобы я эмигрировал с Земли.

— Да прямо-таки. — Вэнь ухмыльнулся. — Думаю, показали тебе заманчивые проспекты, фильмы какие-нибудь, и ты захотел повидать Вселенную.

— Вряд ли. — Крокодил отвернулся. Земляк казался ему большим чужаком, чем смуглолицый офицер в миграционном офисе. — Вот ты — почему эмигрировал?

— Я всю жизнь разъезжал. Мне, наверное, сказали, что на Раа налоги ниже, за квартиру меньше платить, а зарплата больше, — он блеснул желтоватыми зубами, — я и поехал.

— Скажи: что сейчас на Земле? Связь возможна?

— На Земле динозавры, — помедлив, признался Вэнь.

— Что?!

— Ну, я, когда устроился, тоже стал выяснять. Тут много наших вообще-то. В смысле, землян. И оказалось, что актуальное время на Раа соответствует нашему юрскому периоду. Мы эмигрировали в далекое прошлое Раа… прошлое относительно нашего времени. Все относительно, как сам понимаешь. — Вэнь доброжелательно кивнул. — Тут хорошо. На Лимбе, наверное, тоже неплохо, но здесь лучше.

— На Лимбе — тоже прошлое? Или будущее? — спросил Крокодил безнадежно.

— Там, где ты, всегда настоящее. — Когда Вэнь смеялся, морщины на его молодом лице становились глубже.

— А было такое, чтобы ты изначально собирался на Кристалл, а потом тебе отказали?

— Кристалл? — Вэнь нахмурил лоб. — Нет. Мне предлагали выбрать между Лимбом, Раа и этим… Олу или Ору, я уже не помню. Раа лучше, конечно. Мы с тобой умные, хорошо выбрали.

— Я хочу вернуться на Землю.

Вэнь разлил по маленьким чашкам дымящийся напиток. Крокодил даже не стал спрашивать, что это. Жилище Вэня было похоже на поросшую мхом пещеру. Хозяин и гость сидели, скрестив ноги, на упругом моховом ковре, за каменным столиком без ножек.

— Назад дороги нет, — сказал Вэнь. — Еще мамонт не вывелся, Христос не родился. Что ты там будешь делать?

— Но почему? — Крокодил сцепил пальцы. — Я так понял, что если заплатить им временем… Я бы десяток лет жизни отдал.

— Чего стоит десяток лет в сравнении с миллионами, которые нас отделяют от двадцать первого века? Или хотя бы от девятнадцатого?

Крокодил поперхнулся.

— Два года в уплату — мелочи, булавки, — авторитетно заявил Вэнь. — Главную прибыль они получают, когда переносят нас в прошлое. Мне один яйцеголовый говорил: это все равно что сбрасывать воду с плотины. Слить сверху вниз, из будущего в прошлое — получается энергия. А чтобы закачать воду наверх, или нас с тобой закинуть из прошлого в будущее, — энергию надо потратить… Так вот: ни у тебя, ни у меня нет таких ресурсов, чтобы обратно проситься.

Крокодил все никак не мог откашляться.

— Так что расслабься, забудь и радуйся жизни. — Вэнь кивнул маленькой сморщенной головой. — Может, на Земле и впрямь какая-то беда стряслась. Все наши, в смысле, кто с Земли, — из две тысячи девятого. Позже — никого. Раньше — есть. Это семейные. Если семьей эмигрировать, больше времени в уплату идет, от двух с половиной лет до пяти. Пять лет в уплату, ты прикинь! И ведь соглашались же люди…

— Сколько тут наших? Землян?

— В окрестностях две-три семьи наберется, ну еще полдесятка одиночек, устроены неплохо… Тебе, кстати, тоже надо устроиться. — Вэнь, кажется, обрадовался перемене темы. — Лучше всего — при общине. То есть будешь государственный зависимый, вот как я. А то еще есть частные опекуны: поспрашивай наших, тебе порекомендуют, кому тут можно продаваться.

— В смысле — продаваться?

— В смысле, твой опекун-хозяин получит за тебя ресурс от общины и для начала устроит тебе учебу. Ты по специальности кто?

— Редактор. Журналист.

— Ну, здесь тебе редактировать нечего, все пишут, что хотят, все читают, в общем доступе все лежит, в сети, безо всяких редакторов… Рисовать умеешь?

— Нет.

— Жалко, у них полно специальностей, где надо хорошо рисовать. Придется учиться чему-то местному. А учеба стоит ресурсов, ну, денег по-нашему. С нуля трудно вылезти, надо, чтобы хозяин-опекун помог.