Настенька - [63]

Она не стала дёргать плечами, не скинула руку, так как это было совсем другое, не то, что в прихожей.

— А наш гость, что рядом с тобой, Настя, очень большой человек в Алжире. Я не говорил тебе этого раньше, чтоб ты не волновалась напрасно заранее. Он знает уже немного и русский, но иногда всё же нужна будет твоя помощь. Пусть это не станет сюрпризом для тебя.

Слова Вадима действительно были неожиданностью для Настеньки. Она подумала, что сегодняшний вечер ожидает быть сплошным сюрпризом для неё с самого начала.

— Ну, а перед нами, — продолжал представление Вадим, — мой визави, один из помощников министра иностранных дел Борис Григорьевич Соков. Не так давно я ему помог из никого стать кем-то. Он не обманул наших надежд, так что, если тебе, Настя, нужна будет его поддержка, то, думаю, он не откажет.

Рядом с ним твоя визави, но её зовут Валя. Она тоже аспирантка МГУ, как и её сосед, визави Аль Саида, Юра, с которым ты уже успела познакомиться. Это наш будущий большой учёный, как мы думаем.

— Может вы теперь сядете, большой человек и маленькая прекрасная девочка? — улыбаясь, спросил Борис Григорьевич. — А то наш ряд сидит, а ваш визави ряд стоит. Неудобно как-то. Ты вообще, Вадим, сегодня в ударе.

Французское выражение «ви за ви», означающее «находящийся напротив», Настенька знала с детства. Когда домой приходили гости на торжество, бабушка будучи любителем массовых мероприятий устраивала шумные весёлые игры, одна из которых так и называлась «визави».

Детям да и взрослым нравилось садиться друг против друга и внимательно следить за ведущим, в чьи обязанности входило задавать сидящим любые вопросы, на которые отвечать следовало не тому, к кому обращался ведущий, а его визави, то есть тому, кто сидел напротив. Однако ведущий имел право мгновенно повернуться и к только что отвечавшему и попросить его уточнить ответ, чего тот уже не должен был делать никак, ибо теперь был черёд отвечать его партнёру. Тот, кто ошибался и отвечал сам на обращённый к нему вопрос, считался проигравшим и сам становился ведущим.

Эта игра всегда вызывала много смеха и приучала не только к вниманию, но и к изобретательности и остроумию, умению быстро придумывать вопросы, скоро отвечать на них, легко реагируя на шутки, не обижаясь в случае проигрыша.

Последнее было очень важно для Настеньки. Она часто обижалась на свою старшую сестричку Веру, которой легко удавалось обмануть Настеньку, когда была ведущей, тем, что задавала вопросы одному, другому, третьему игроку и вдруг, неожиданно остановившись перед сестрой, говорила укоризненно:

— Настюха, а ты чего сидишь молча и надутая? Настенька сразу забывала правила и отвечала: — Вовсе я не надутая, но ты же не спрашиваешь меня.

— Вот как раз и спросила, а ты ответила, — хохоча, говорила Вера и поднимала Настеньку на роль ведущей.

Слёзы у Настеньки выкатывались из глаз сами собой мгновенно, что заставляло бабушку немало потрудиться, успокаивая меньшую внучку и объясняя, что в игре обижаться нельзя, что надо учиться у старшей сестры умению артистично, будто случайно, задавать вопросы. И Настенька училась подражать сестре, уметь смеяться над шутками, не принимая близко к сердцу даже то, что на первый взгляд кажется очень обидным.

И всё же не брать совсем в голову, как говорила Вера, Настенька так и не научилась, но зато в совершенстве обучила себя не подавать вида, если чем-то расстроена или сильно задета. Благодаря Вере, вечно подтрунивавшей над своей младшенькой, но и очень любившей её, Настенька вырабатывала в себе стойкость, выдержку, умение владеть собой, скрывая истинные чувства, когда считала это необходимым. И в качестве девиза своей жизни она избрала строки из поэмы любимого поэта Есенина «Чёрный человек», которые часто любила цитировать:

«В грозы, в бури, в житейскую стынь, При тяжёлых утратах, и когда тебе грустно, казаться улыбчивым и простым — самое высшее в мире искусство».

Правда, где-то она читала, что выдержанный внешне человек переживает всё значительно сильнее внутренне и потому больше страдает. Вспыльчивый человек рассердится, раскричится, пар изнутри выпустит и успокаивается. А сдержанный всё в себе переживает, но долго и это даже сильнее ранит сердце. Однако думать, что ты больше страдаешь, а этого никто не замечает, было Настеньке даже приятно, поднимало в ней чувство собственного достоинства. Хотя понимала она и замечала иногда со страхом, что это сдерживание чувств, словно накапливало внутри какую-то непонятную энергию, которая потом вырывалась оттуда подобно магме из вулкана, все внутренние силы неожиданно отказывались или не в состоянии были сдержать этот поток, и Настенька взрывалась, как это произошло тогда с Вадимом в ресторане, или, например, сегодня, когда чуть не расплакалась, боясь, что бабушка захочет не пустить её на вечер. Ведь понимала, что плакать нельзя, а чувствовала — заплачет, если только бабушка скажет ещё хоть слово против. Но бабушка не сказала больше ничего против, и Настеньке удалось зажать ещё часть энергии в себе.

Тем временем застолье началось, и руководил им Вадим, что Настеньке казалось весьма приятным. Он предложил начать празднование с шампанского. Два официанта, как по команде, стали открывать бутылки с красивой надписью «Golden Shampagne» — Золотое шампанское, достав их из серебряных кувшинов со льдом. А может, Вадим и скомандовал кивком головы.