Настенька - [62]
Стол был заставлен яствами. В центре красовалось длинное узкое блюдо с осетриной под майонезом в обрамлении чёрных маслин, зелёного горошка и репчатого лука. Правее стояла круглая тарелка с гусём, торжественно фантастической горкой возвышающимся среди аппетитных печёных яблок. Его только что достали из гусятницы, и потому он был ещё горяч и распространял изумительный аромат, вызывавший желание есть немедленно.
Закуски восхищали разнообразием расцветок. Бледно-розовые тонко нарезанные ломтики сервелата рядом с тарелочкой жёлто-зелёных кружочков лимона, чашечка белых шампиньонов в сметане с соседствующими бледно-зелёными патиссонами, тёмно-синие фаршированные баклажаны, ярко-зелёные солёные неженские огурчики и спело-красные помидоры в томате, цвета слоновой кости цветная капуста в таком же белом соусе и чуть желтоватая от сока и подсолнечного масла квашеная капуста, расцвеченная как ёлка проглядывающими со всех сторон бордовыми глазками ягод смородины, нежно-розовые ломтики сёмги соперничали по красоте с ещё более нежными почти белыми, но чуток отдающими розоватостью, креветками, туманно-белые полосочки сыра будто хвалились собой перед плитками сыра Рокфора, усеянного чёрными точечками, пятнышками и полосочками, поставленного для любителей, тарелочки с маленькими кружочками хлеба, покрытыми маслом и слоем радужно-красной кетовой икры восхищали глаз не меньше, чем одна тарелка побольше с горкой чёрной паюсной икры, окружённой маленькими белыми голубиными яйцами.
Гвоздём же пиршества должно было быть другое. На низеньком журнальном столике возле единственного окна комнаты стояли вплотную друг к другу небольшие мангалы, на каждом из которых на четырёх вертелах дожаривались перепёлки, источавшие изумительный специфический аромат горячей дичи, который перебивался лишь вынутым минутой назад из сосуда не менее ароматным гусём.
А на тумбочке, которую слегка переоборудовали, сняв с неё дверцу и внутреннюю промежуточную полку, стояли сверху и внутри бутылки красных и белых вин, шампанского, коньяка, виски, минеральной воды, пепси-колы, пива.
На подоконнике, за окном которого уже в полную силу мела метель, гордой башней поднимался торт.
Настенька была потрясена обилием и разнообразием блюд, идеальной сервировкой стола со всеми необходимыми салфеточками, вилочками, ножечками, ложечками, шпажками для лимонов и бутербродиками-канапе, с приправами и специями на разные вкусы. Она готовилась к столу в аспирантском общежитии, а попала, как только сейчас поняла, на шикарный банкет, который ещё и обслуживался двумя официантами в стандартных белых сорочках и чёрных бабочках.
Вадим и иностранец поднялись одновременно при виде Настеньки и оба наклонились, чтобы отодвинуть стул гостье, едва не столкнувшись при этом лбами. Это вызвало всеобщий смех, и Настенька поспешила к своему месту, берясь за стул и говоря:
— Позвольте уж мне самой, а то вы ещё подерётесь, — и тут же перевела фразу на французский.
— О, вы прекрасно говорите по-французски, — восхитился иностранец. — Наконец-то я стану здесь человеком, а то ничего не понимаю. И я очень рад познакомиться с такой прекрасной мадам. Меня зовут Аль Саид.
— Спасибо, — ответила Настенька, — а моё имя Настя. Я буду помогать вам сегодня.
— Минутку, минутку, — вмешался Вадим, — тут есть и другие люди, для которых французский, как и китайский, плох тем, что непонятен. Что вы там разговорились сразу на французском? Давай всё по порядку. Я сначала представлю тебя гостям, потом их тебе, а дальше уж как получится.
Настенька на ходу переводила слова Вадима Аль Саиду, но уже вполголоса. Она не мечтала всю жизнь работать переводчицей. Её больше увлекал язык, как таковой. То есть ей нравилось говорить и читать на иностранном, встречать в книгах и разговоре новые для себя выражения, обороты, сочетания слов, неожиданные значения и сопоставлять их с родным русским языком, с интересными явлениями в нём. Она полагала, что станет, скорее всего, если не преподавателем, то научным работником или займётся литературным переводом.
Что же до устного перевода, то хоть и не очень ей он нравился, но в качестве этапного момента обучения, она считала нужным овладеть им в совершенстве. Поэтому Настенька частенько дома тренировала себя в, так называемом, переводе в вдогонку: включала магнитофонную запись с английским или французским текстом и начинала переводить каждое предложение до того как его закончит произносить диктор. Переводя, таким образом, почти синхронно.
Очень не нравилось Настеньке слушать работу переводчиков, которые ожидают окончания одного, а то и нескольких предложений и только потом начинают переводить, зачастую забывая и упуская часть сказанного в оригинале. Известно, что работа переводчика-синхрониста чрезвычайно трудна и потому более двух часов подряд они обычно не работают. Настенька и не собиралась им становиться, но учёба есть учёба и мастерство никогда не повредит, потому и работала, практикуясь.
— Насколько я знаю, Настя одна из лучших студенток курса, мы с нею учимся в одном институте, и она хороший человек, — сказал Вадим, представляя гостью, и дружески обнимая, положил правую руку на плечи Настеньки.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.
Это история неразделённой любви, произошедшей в Судане с молодым российским переводчиком, которая почти полностью повторилась с журналистом, поехавшим в Судан из Москвы, спустя сорок лет. Мистические совпадения позволяют читателю сопоставить события, имевшие место в жизни героев с почти полувековой разницей. В романе любовь переплетается с политикой, мафией и простой обычной жизнью Африки и России. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
Некоторые события романа имели место в действительности, тем не менее, отдельные персонажи являются вымышленными. Совпадение фамилий с реальными людьми может быть случайным, а изложенные факты не всегда в точности соответствуют происходившим в жизни эпизодам. Автор просит прощения, если упомянутое будет замечено читателями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
В основу положено современное переосмысление библейского сюжета о визите Иисуса к двум сёстрам – Марфе и Марии (Евангелие от Луки, 10:38–42), перенесённого в современное время и без участия Иисуса. Основная тема книги – долгий и мучительный путь обретения веры, отличие того, во что мы верим, от реального присутствия его в нашей жизни.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Предлагаем вашему вниманию роман известного македонского писателя Живко Чинго "Большая вода".