Наставники - [51]

Когда я уходил, Кроуфорд и Винслоу приканчивали бутылку портвейна, а Найтингейл по-прежнему сидел чуть поодаль.

Назавтра, примерно за полчаса до обеда, я услышал на лестнице стремительные, резкие, но довольно тяжелые шаги Фрэнсиса Гетлифа. Раньше он часто наведывался ко мне по пути в трапезную, по после нашей размолвки не заходил ни разу.

– Ты занят? – спросил он.

– Да нет.

– Прекрасно. – Он сел в кресло у камина, вынул сигарету и откашлялся. Ему почему-то было неловко, но он посматривал на меня с очевидным превосходством.

– Послушай-ка, Льюис, – сказал он, – я решил, что тебе надо об этом знать. У вас больше нет абсолютного большинства.

Он праздновал в душе победу, он говорил с явным удовлетворением, но как друг не мог не сочувствовать мне.

– И кто же перебежчик? – спросил я, зная, что можно и не спрашивать.

– Найтингейл. Он сам сказал вчера вечером Кроуфорду, что будет голосовать за него. Винслоу тоже там был.

Я мысленно упрекнул себя: нельзя было оставлять Найтингейла, в его нынешнем состоянии, наедине с нашими противниками. Но тут же понял, что это чепуха, что я все равно ничего бы не изменил.

– Если забыть об этих проклятых выборах, – сказал я, стараясь, чтобы Фрэнсис не заметил моей озабоченности, – то вам привалило сомнительное счастье.

Он кисло усмехнулся.

– Итак, шесть против пяти. Абсолютного большинства нет теперь ни у нас, ни у вас. Не знаю, как ты, а я не предполагал, что мы окажемся в таком тупике.

19. «Прекрасная небольшая компания»

Как только Фрэнсис ушел, я позвонил Брауну. Он сказал, что у него сидит студент, но он скоро спровадит его и придет ко мне. Вскоре он появился, и я сразу же сказал ему о ренегатстве Найтингейла.

– Вот, значит, как, – проговорил Браун. Он ничуть не удивился.

– Что ж, чему быть, того не миновать, – со степенным спокойствием добавил он. – До сих пор все у нас шло слишком гладко. А без неудач, как известно, не проживешь. Хорошего-то в этом, конечно, мало, что и говорить. Ну, да жалобами делу не поможешь, а исправлять положение нужно, и, значит, нам нужно думать, как его исправить.

– Вряд ли Найтингейл переметнется к нам снова, – сказал я.

– По-видимому, вы правы, – согласился Браун. – Но у нас, знаете ли, есть и другие колеблющиеся, за которыми тоже следует присматривать. А я, между прочим, еще в первый день говорил, – раздраженно добавил он, – что мы неправильно ведем себя с Найтингейлом. Его обязательно надо было взять на совещание к Джего. Поспешность всегда все портит. Это, конечно, я виноват, что не настоял тогда на своем.

Но Браун был деловым человеком и понимал, что, ругая себя самого или Кристла, он впустую тратит время. Он принялся по-деловому прикидывать, к чему привело отступничество Найтингейла. Шесть против пяти. За Кроуфорда – Винслоу, Деспард-Смит, Гетлиф, Гей и Найтингейл; за Джего – Браун, Кристл, Калверт, Элиот, Пилброу и Льюк.

– Очень плохо, что мы утратили абсолютное большинство. Это может пагубно подействовать на нашу партию, – размышлял Браун. – Я думаю, что сейчас они чувствуют себя гораздо уверенней, чем мы. Нам нужно позаботиться, чтобы наши союзники не потеряли веры в победу.

– Вы собираетесь что-нибудь предпринять прямо сегодня? – спросил я.

– Нет, – ответил Браун. – Нам надо немного переждать. И незачем пока сообщать об этом Джего. Нет смысла тревожить его раньше времени. Мы узнали эту новость от наших противников. Теперь я, кстати, понимаю, почему Винслоу так ехидно разговаривал сегодня с Кристлом. Да, так вот – мы, по-моему, должны дождаться, когда эту новость объявит нам сам Найтингейл. Он ведь старается вести себя пристойно, и ему придется поговорить с Джего. Приличный человек не может переметнуться в противоположный лагерь без всяких объяснений. Ну и, кроме того, есть вероятность, что он одумается.

Однако на этот раз благоразумие Брауна сослужило нам плохую службу. По колледжу в тот же день расползлись нелепые слухи – было очевидно, что Найтингейл уже начал злобно поносить Джего и «его клику». До Джего, правда, эти слухи еще не докатились, но мне-то рассказали о них никак не связанные между собой люди. Браун, поговорив с Кристлом, понял, что избрал неверную тактику, и решил вывести Найтингейла «на чистую воду». Они запланировали прихватить Найтингейла в трапезной наедине – как бы по случайности, после обеда. Была суббота, самый удобный для этого день. Число наставников, обедающих в колледже, прямо зависело от дня недели. По воскресеньям в трапезной собирались почти все члены Совета – женатые люди, отпустив на выходной прислугу, «спасались от холодного домашнего ужина», как говаривал Деспард-Смит. Зато по субботам обедающих было меньше всего: только холостяки, которые постоянно жили в колледже, – а в эту субботу Пилброу отправился на концерт, Рой, сопровождавший миссис Джего, тоже, а Деспард-Смит простудился и прихворнул, так что в трапезную пришли только Найтингейл с Льюком да наша троица – Браун, Кристл и я.

Найтингейл упорно молчал. Браун вел легкий, ни к чему не обязывающий разговор о спортивных успехах наших студентов, но постоянно посматривал на застывшее, словно защитная маска, лицо Найтингейла.