Наставники - [23]

9. Спор с приятелем

Вечером, когда я вошел в профессорскую, Винслоу, Найтингейл и Фрэнсис Гетлиф о чем-то оживленно беседовали, но, увидев меня, сразу же замолчали. Потом Винслоу сказал:

– Добрый вам вечер, Элиот. Говорят, вы провели предварительное совещание с вашим кандидатом?

Найтингейл спросил:

– Он достойно вас принял?

– Все было прекрасно, – ответил я. – Жаль, что вам но удалось прийти. – Разумеется, это он рассказал Гетлифу и Винслоу о нашем совещании. Все трое были возбуждены, а Фрэнсиса, как я понял, одолевала злость. Он только утром вернулся из Швейцарии, его волевое, с тонкими и правильными чертами лицо покрывал глубокий ровный загар; он даже не улыбнулся мне, а я вдруг подумал, что с годами он все больше походит на персонажей картин Эль Греко.

– А вы что же – вообще не собираетесь встречаться со своим кандидатом? – спросил я у Винслоу. – Думаете вести всю подготовку письменно? – Порой ему даже нравилось, когда над ним подтрунивают, и он прекрасно знал, что я не боюсь его ядовитого языка. Он снисходительно усмехнулся.

– Кандидата, которого я соглашусь поддерживать, – ответил он, – можно будет с успехом охарактеризовать и на бумаге. Это ведь только про вашего нельзя написать ничего определенного.

– Мы должны выбрать руководителя колледжа, а не мелкого клерка, – напомнил ему я.

– Если колледж по безрассудству выберет в руководители доктора Джего, – ответил он, – то тут уж поневоле не увидишь разницы между ректором и клерком.

Найтингейла всегда радовали злобные шутки; он ухмыльнулся и сказал:

– А по-моему, доктор Джего – наименьшее зло. И я вполне готов его поддержать, если мы не найдем истинно достойного кандидата.

– Достойного кандидата найти в университете вовсе не трудно, – возразил ему Винслоу. Хотя он и говорил о поисках руководителя «на стороне», Браун был уверен, что ему непременно захочется «вернуться» в колледж и поддержать Кроуфорда, но точно мы его планов пока не знали.

– Наш колледж не склонен отдавать свои должности чужакам, – сказал Найтингейл. – Он приберегает их для своих любимчиков. Поэтому-то я и готов проголосовать за Джего.

Я услышал, как открылась дверь, и вошедший Кристл поздоровался за руку с Гетлифом, который не проронил до сих пор ни единого слова.

– Добрый вам вечер, декан, – проговорил Винслоу.

– Мы обсуждаем кандидатуру Джего, – с преувеличенной беззаботностью объяснил я Кристлу. – Получается, что двое за него, а двое – против.

– Весьма прискорбно, – сказал Кристл, все еще глядя на Гетлифа. – Если мы официально не изгоним из профессорской разговоры о выборах, она превратится в осиное гнездо. Сюда просто нельзя будет войти.

– А знаете, что произойдет, если мы их официально отсюда изгоним, уважаемый декан? – отозвался Винслоу. – Люди начнут неофициально шептаться о выборах по углам. Это, впрочем, произойдет в любом случае, – добавил он.

– Весьма прискорбно, – сказал Кристл, – что мы не в состоянии справиться со своими собственными трудностями.

– Замечательная мысль… – ехидно заметил Винслоу, но вошедший в это время дворецкий объявил, что обед подан, и его слова заглушили резкий ответ Кристла.

По дороге в трапезную Гетлиф отрывисто сказал мне:

– Нам надо поговорить. Я зайду к тебе после обеда.

Льюк прибежал, когда уже была произнесена предобеденная молитва; потом вошел Пилброу: за пятьдесят лет работы в колледже он так и не научился являться на обед вовремя. Его лысый череп сверкал, словно отполированный, его карие глаза молодо поблескивали. Тяжело отдуваясь, он торопливой скороговоркой извинился за опоздание; в семьдесят четыре года он все еще вел себя с порывистой и слегка наивной непосредственностью юноши.

Кристлу пришлось сесть рядом с Винслоу, но он сразу же обратился к Фрэнсису Гетлифу, который сидел напротив.

– Когда у нас состоится зимний праздник, Гетлиф? – спросил он.

– Вам следовало бы заносить такие даты в записную книжицу, уважаемый декан, – проговорил Винслоу. Кристл нахмурился. Он, разумеется, прекрасно знал дату праздника, но ему как-то надо было начать очень важный для него разговор.

– Двенадцатого февраля, – ответил Гетлиф. – Через месяц и один день. – Полгода назад Гетлиф стал экономом колледжа.

– Надеюсь, вы хорошо к нему подготовитесь, – сказал Кристл. – У меня, знаете ли, есть веские причины спрашивать вас об этом. Я пригласил на праздник очень почтенного гостя.

– Прекрасная идея, – машинально отозвался Гетлиф, думая о чем-то другом. – И кто же он такой?

– Сэр Хорас Тимберлейк, – объявил Кристл и оглядел сидящих за столом. – Вы наверняка о нем слышали.

– Я почти не знаю деловой мир, – сказал Винслоу, – но мне встречалось его имя в финансовых журналах.

– Его считают сейчас одним из самых преуспевающих дельцов, – уточнил Кристл. – Он председатель правления в фирме «Говард и Хейзлхерст».

Гетлиф поднял на меня глаза. С фирмой «Говард и Хейзлхерст» была связана судьба его жены, и я знал эту печальную историю. Услышав слова Кристла, Гетлиф грустно улыбнулся мне.

А губы Найтингейла искривила ехидная ухмылка.

– Сэр рыцарь бизнеса, – сказал он.

– Не вижу в этом ничего плохого, – огрызнулся Кристл.