Наставник - [52]

- Ну если так, - Ирграм ударил по прутьям, но те не дрогнули. И гнев ушел, осталось лишь безнадежность. Он опустился на пол и сказал: - Тебе не страшно?

- Все в руках богов.

- Это у вас там. В городе богов нет. Там только маги… ублюдочные свихнувшиеся маги.

- Ты и сам маг.

- Я уже не знаю, кто я, - он обнял себя и начал раскачиваться. Влево и вправо. Вправо и влево. Странным образом это успокаивало. – Город… он город. Есть башни магов. Великие рода. Основатели. Те, кого боги и Древние одарили силой. Те, кто сумел эту силу сберечь и преумножить. Они стоят над прочими и правят городом. Мудро.

Из горла вырвался смешок.

- Есть те, кто служит великим родам. Верно. В надежде, что когда-нибудь и им повезет урвать кусок этой власти и силы.

Жрец слушал.

Очень внимательно. А Ирграм говорил. Становилось легче.

- Когда-то давно, когда город лишь возник. А некоторые полагают, что возник он не сам собою, что еще когда был основан Древними. И как знать, сколько в том правды. Не важно. Главное, что именно тогда, во времена незапамятные он и был принят. Кодекс. Великий Кодекс. Кодекс, не дающий магам вцепиться друг другу в глотку.

Ирграм заставил себя замереть, но тогда к горлу вновь подкатила ярость, смешанная со страхом. Нет. Если раскачивания эти помогут, то пускай. Все одно здесь нет никого, кроме жреца. Клетки укрыты в шатре. Правда, стенки его тонки, и этот разговор могут подслушать. Скорее всего слушают, ибо Господин весьма предусмотрителен, но и пускай. Ничего нового этот ублюдок не узнает.

- Все маги равны. Так там написано. Все маги свободны.

- Разве подобное возможно? – жрец вновь поглядел на Ирграма, и столько терпения было во взгляде его, столько спокойствия, что стало невыносимо стыдно за собственную несдержанность. – Свобода для всех в равной степени недостижима. Свобода вовсе недостижима, ибо даже Император не свободен. Никто не свободен.

- И ты?

- Надо мной мой долг. И слово. И служение. Закон. Верховный. Император.

- Тяжко от всего этого.

Жрец лишь пожал плечами.

- Путь чести всегда непрост.

Честь… очередная игрушка… нет её. И свободы тоже нет. Истинная правда. Но надо говорить. Речь позволяет сдержать ярость, а она пугает Ирграма. Есть что-то донельзя животное в его желании броситься на прутья и грызть их.

- На самом деле городу нужны маги. Те, которые послабее, попроще. Те, кто возьмут на себя разного рода дела. Кто будет обеспечивать существование башен. Потому и существуют школы магов. И дар… когда во мне открылся дар, я обрадовался. Это ведь шанс! О нем все мечтают. А у меня вот… и меня приняли. В школу. Учили. Я учился. Я старался. Я верил, что когда-нибудь тоже стану Магистром. Или хотя бы Мастером. И башню возведу. И может, осную свой собственный род. Пусть не Великий, ибо это невозможно, но все одно он войдет в Совет. А это ведь много. Да, да, много…

Его речь стала неразборчива и Ирграм помотал головой. Во рту было сухо. И воды осталось на донышке фляги. Конечно, принесут еще. Господин ведь желает, чтобы его игрушки добрались до города живой. И позаботится о том.

- И прецеденты есть. Иногда кто-то оказывается достаточно уперт и полезен, чтобы ему позволили. Жить. Работать. И платить налоги. О да, да… налоги городу. И Великим родам. Ведь они заботятся о нас всех.

Теперь он рассмеялся. Горько было. Тошно.

- Я показывал неплохие результаты. Но оказалось, что я, пусть и одарен, но бесталанен. Совершенно бесталанен. Я способен повторить чужое заклятье. Выучить. Использовать. Одно, два… десять. Но свое? Создать что-то? Нет, это не то… к тому же трусоват, как видишь. И в целом никчемен.

- Ты слишком строг к себе, друг мой.

- Друг? Ты серьезно?

Жрец чуть склонил голову.

- Друг, - сколько можно смеяться, пока не заболит горло? Не так и много. Да и смех этот неправильный. Он обрывается сам собой. – Я оказался достаточно умен, чтобы понять, что не выживу один. И когда мне сделали предложение, я с радостью согласился. Как же… служить Великому роду. Это ли не честь? Тем более, они оказались весьма… добры. Так мне казалось. Мне предоставили свои покои… в школе я жил в комнате еще с шестью учениками, но и это было больше, чем имелось у меня дома. Но свои покои… одежды… деньги. Много денег. Тогда я понятия не имел, что такое по-настоящему много денег. Меня стали учить. Во благо рода. И я почти возомнил себя незаменимым.

- Но ты прозрел.

- О да и очень скоро. Оказалось, что башни прекрасны только снаружи. А внутри них сокрыто столько дерьма… вся гильдия золотарей не вывезет.

Ирграм пожевал губу.

Он успокаивался. Он не знал, как надолго это спокойствие, но оно было, что хорошо. И получилось даже сесть, копируя позу жреца. Правда, она оказалась на диво неудобной, но Ирграм терпел. Он положил руки на растопыренные колени.

- Клятвы. Вот что меня держало. И страх. Я видел, что бывает с отступниками. С предателями. И с теми, кто просто рискнул вызвать гнев Великого. Или его недовольство. Видел не только я. Ульграх всегда полагали, что людей нужно воспитывать. И напоминать им о бренном.

Он снова стал раскачиваться.

- Магия – это сила… сила, которая меняет… чем её больше, тем сильнее меняет. Я не видел ни одного по-настоящему сильного мага, оставшегося в своем уме. И Ульграх… то, что творили они, не пришло бы в голову нормальному человеку. Нет. Они никого и никогда не трогали без повода, но если уж тот случался, то фантазия их была безгранична.