Насмешник - [4]

«…элементы анархии настолько сильны в обществе, что все силы должны уходить на поддержание мира… Я верю, что Искусство — естественное назначение человека; так случилось, что большинство величайших произведений искусства появилось в условиях политической тирании, но не думаю, что это обстоятельство как-то связано с той или иной конкретной системой, и меньше всего с представительным правительством…»[18].

Во полагает, что цивилизация сильна лишь настолько, насколько она внутренне устойчива; она находится под постоянным давлением враждебных сил и вообще продолжает существовать благодаря тому, что главные усилия цивилизованных людей направлены на ее сохранение. Человек занимается не прогрессом, а обороной. «Варварство никогда не бывает побеждено окончательно; в благоприятных для того условиях мужчины и женщины, кажущиеся вполне цивилизованными, способны на самое непостижимое зверство», и все мы являемся «потенциальными новобранцами анархии». Во, похоже, допускает, что для людей не является естественным и органичным объединяться в общество; что не существует социального устройства, данного от Бога, и сохранение закона и правительства в той или иной приемлемой форме зависит от реально действующего общественного договора. Из чего с очевидностью вытекает, что Бог не влияет на мир, а католицизм превращается в теологию, аполитичную философию; таким образом, разделение теологии и политики, имеющее место в некатолических, либеральных и милитаристских обществах, позволяет Во критиковать политику. Поскольку все же традиционно основная католическая социальная концепция куда более органична, подобные взгляды Во, видимо, сформировались главным образом под влиянием собственных наблюдений над современным обществом и его реакции на него. «Узаконенный грабеж» изображает анархическую (греховную?) вселенную, спасенную путем подавления врожденного бунтарства, и книга завершается тем, что напоминает покаянный призыв к оружию, на который Во вскоре должен был ответить, представ в новом качестве — Во-воителя, идеального солдата, силой оружия охраняющего ценности цивилизации, которые благодаря политикам находятся на грани уничтожения.

Возможно, совершенно иной по стилистике роман, который он начал накануне Второй мировой войны, явил был нам такого нового Во, но это событие вынудило его прервать работу над книгой и появились лишь ее фрагменты; «Незаконченная книга» (1942). Вместо этого Во пошел воевать за английскую цивилизацию. В 1939 году он был призван в Королевскую морскую пехоту и, по его просьбе, направлен в десантно-диверсионные части, служил на Среднем Востоке, потом был прикомандирован к штабу бригадира Лэйкока и переведен в Королевскую конную гвардию. В 1944-м при посредничестве своего друга, Рэндолфа Черчилля, он оказался в военной миссии бригадира Маклина, осуществлявшей связь с югославскими партизанами. Но его книги продолжали выходить: роман «Не жалейте флагов» (1942) был написан им на десантном корабле, а «Возвращение в Брайтсхед» (1945) — когда, после неудачного прыжка с парашютом, он оказался в затяжном отпуске перед высадкой союзников в Нормандии. Его забросили с парашютом в Югославию и, как писалось в журнале «Лайф», туда же ему сбросили и корректуру «Возвращения в Брайтсхед», которую он вычитывал, прячась в пещере. Он закончил войну с чувством вины за решение союзников не высаживаться в Югославии, что привело к оккупации ее Советским Союзом.

«Возвращение в Брайтсхед», хотя многим критикам роман не понравился, принес Во широкую известность и успех «не по сезону»; в Соединенных Штатах было продано почти три четверти миллиона экземпляров. Роман продемонстрировал новую для его прозы значимость религии, и сам Во считал его переломным для своего творчества:

«В молодости я много пошатался; тогда и в бестолковые годы перед Первой мировой войной я набрался столько впечатлений, что хватило бы на несколько писательских жизней… Если тогда я общался с язычниками и светской публикой, политиками и безумными генералами, то потому, что получал от этого удовольствие. Теперь я обрел внутреннее равновесие, потому что общение с ними наскучило мне и потому что я нашел куда более достойный объект интереса — английский язык… Так что две вещи уменьшат спрос на следующие мои книги: забота о стиле и попытка изобразить человека в наибольшей полноте, что, на мой взгляд, означает только одно — в его связи с Богом»[19].

Во чувствовал: над миром, в котором он искал обрести душевное равновесие, нависла тень, и это стало ясно, когда в 1946 году вышел сборник «Когда благом было уехать», куда включены были отрывки из его четырех довоенных книг путешествий:

«То были годы, когда Питер Флеминг отправился в пустыню Гоби, Грэм Грин — в глубь Ливии, Роберт Байрон… к персидским руинам. Мы отвернулись от цивилизации. Если б мы знали, то, возможно, не спешили подниматься на борт «Палинура»; если б мы знали, что все это, кажущееся прочным, терпеливо выстраивавшееся, великолепно украшенное здание западной жизни в одночасье растает, как ледяной дворец, оставив после себя лишь грязную лужу; если б мы знали, что человек даже в такой момент дезертирует»