О себе Ригн написал мало. Говорил, что скучает по своей неугомонной сестрице, что замок без нее пуст и холоден. Ригн так же рассказал, что сильно повздорил с отцом, доказывая, что его устремления принесли их дому лишь позор и несчастье Лиа. Отец поначалу бушевал, потом поверил сыну и закрылся в своих покоях. Всех, кто поверил навету, младший ласс Магинбьорн изгнал из замка. Разругался с благородными лаиссами и лассами, пытавшимися порочить имя их рода. А после снова писал: «Сестрица, ежели бы ты знала, как мне не хватает тебя. Пережить твое замужество просто, но то, что нас лишили возможности даже перекинуться парой слов, приводит в ярость. Я все время думаю, как мне добраться до тебя, но все мои попытки провалились. Печаль и злоба – вот ныне мои спутники».
Лиаль всхлипнула, перечитала письмо, а затем, ненадолго прижав к своей груди и поцеловав бумагу, бросила послание в огонь.
- Ах, кабы стать этим посланием, - услышала она и обернулась, глядя на барда. – Бездушная бумага удостоилась великой чести, о которой простой смертный мечтать не смеет.
Лаисса Ренваль направилась к мужчине. Смахнув непрошеные слезы, девушка коснулась его щеки, отчего бард прикрыл глаза, наслаждаясь легким прикосновением.
- Благодарю, Лиот, ты принес мне глоток воздуха, - произнесла Лиаль.
- Ваша улыбка – лучшая награда для меня, госпожа, - ответил он, преданно глядя на лаиссу.
Затем перехватил ее руку и быстро коснулся ладони губами. Лиа вспыхнула и отдернула руку.
- Не стоит этого делать, Лиот, - произнесла она. – Ежели кто-то застанет… Даже думать о последствиях не хочется.
- Простите мою дерзать, госпожа, - бард повинно склонил голову. – Более этого не повторится.
Лаисса Ренваль кивнула и отошла от него. Ей очень хотелось остаться одной, чтобы пережить те чувства, что полнили душу после прочтения письма от брата.
- Ты свободен, Лиот, - сказала она, глядя в сумрак, сгустившийся за окном. – На сегодня песен довольно.
- Вы прогоняете меня из-за той дерзости, что я позволил себе? – бард прекратил играть и теперь с сожалением смотрел на госпожу.
- Нет, - Лиаль отрицательно покачала головой. – Просто я хочу побыть одна. Послушаю песни завтра. Милости Святых, Лиот.
- Я буду торопить ночь и день, - мужчина склонился перед лаиссой. – Добрых вам снов, госпожа.
Лиаль дождалась, когда дверь за бардом закроется, после опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Тоска по дому, по брату сковали душу льдом. Но слезы так и не побежали по девичьим щекам. Лиаль вдруг подумала, что никогда бы не увидела Гаэрда Дальвейга, если бы не оказалась в замке Ренваль.
- Святые, сохраните! – воскликнула Лиа и поспешила позвать служанку, желая отвлечься от всяких мыслей.
�ти ваше послание, - так сказал он, бросив на стол целую стопку чистой бумаги.
Что ж, теперь «доброта» наместника оказалась кстати. Лиаль оставила барда в одиночестве, пока писала брату короткое послание, в котором лишь спрашивала, как они живут, и здоров ли отец. Так же написала, что скучает и каждый день думает о Ригнарде. Большего доверить буквам лаисса не решилась. Она сложила свое послание и огляделась. Запечатать его было не чем. Вздохнув, Лиаль отнесла записку барду.
- Держи, Лиот, и будь осторожен, ради Святых. Ласс Ренваль будет в гневе, ежели узнает, что ты помог мне, - предупредила она.
- Не беспокойтесь обо мне, госпожа, - склонил голову мужчина. – Ваша честь и безопасность для меня святы. Никто не узнает, что вы передали мне.
- Милость Святых с тобой, Лиот. И доброй ночи, - ответила благородной лаисса.
- И вам их милости, госпожа. Легких и приятных снов, - произнес бард, спрятал записку и, низко поклонившись, покинул девушку.
Лиаль зябко поежилась, несмотря на то, что покои были жарко натоплены. Она возвела глаза к потолку и прошептала:
- Не оставьте меня, Святые.
После прижала руку к груди, ощутив окружность медальона с орлом, и позвала служанку.
Глава 6
Следующие полторы недели прошли без всяких потрясений. Тишина и покой царили в замке наместника. Раненый ласс, более не нарушавший указаний лекаря, быстро шел на поправку. Теперь он лежал редко, предпочитая бродить по переходам замка, не нарушая дозволенных границ, за которыми скрывалась лаисса Ренваль. К ней он не пытался подниматься, не искал встреч, ничего не просил. Лиаль, увидев, что ее гостю лучше, и он желает скорей вернуться к здоровой жизни, сама позволила Гаэрду посещать библиотеку и свободно перемещаться на ее половине.
Теперь ласс Дальвейг жил в покоях, находившихся под покоями благородной лаиссы. Там было просторней и удобней. Между этажами стояла стража, обозначая границу, за которую лассу не было доступа. Но каждое утро Мальга все так же приносила известия о самочувствии раненого, ухаживала за ним и выполняла небольшие просьбы.
Лиаль радовалась тому, что ласс Дальвейг быстро идет на поправку, и печалилась одновременно. Теперь, когда он мог ходить и даже начал упражняться с мечом, хоть лекарь и пытался отговорить благородного ласса, Лиа понимала, что мужчина скоро покинет замок. И вроде нужно было тому радоваться, ведь, исчезни ласс Дальвейг до возвращения наместника, обитателям замка станет гораздо спокойней. Да и самому лассу было безопасней уехать, пока хозяин замка не вернулся. Но Лиаль с затаенной тоской ждала того дня, когда Гаэрд заберет свой медальон и верный меч, оседлает Ветра и умчится в белую даль, чтобы уже больше никогда не вернуться.
