Наследство за океаном - [3]

Линдсей замерла, казалось, что она даже не дышит. Она с трудом пыталась переварить все сказанное Робином. Он подошел к Линдсей и положил ей руку на плечо, но девушку словно током ударило от этого прикосновения.

— Не трогай меня, Робин, — сказала Линдсей и нервно засмеялась. — У меня такое чувство, словно я прозрела после долгих лет слепоты. Я увидела то, что старалась не замечать. Ты копия своей матери и совсем не похож на отца. Теперь я его понимаю. Твой отец разделил ферму на три части, чтобы хоть как-то защитить от вас Алистера. Если бы он только знал, что за подлую и низкую женщину берет в жены. Слава богу, я вовремя все поняла. Нет ничего хуже, чем скупой муж. Я мечтала выйти замуж за человека, который не боится ответственности, может постоять за себя, который… Впрочем, все это не имеет к тебе, Робин, ни малейшего отношения.

Легким, решительным движением Линдсей сняла свое обручальное кольцо и вложила его в мозолистую руку Робина. Глотая слезы, девушка добавила:

— Я как-нибудь сама решу свои проблемы, Робин.

Молодой человек так ничего и не успел сказать.

Линдсей не помнила, сколько времени бежала. Когда она без сил упала на траву, в висках стучало, а тугой комок подкатывал к горлу. «Линдсей, успокойся. Дети не должны видеть тебя заплаканной. Они только начали приходить в себя после смерти матери. Линдсей, ты единственная, кто у них остался. Ты сможешь. Ты просто обязана со всем этим справиться», — говорила себе девушка. Тут в памяти всплыло письмо мамы, которое Линдсей прочитала после ее смерти. Это было письмо-исповедь, в нем мама признавалась, что еще два года назад она знала о неутешительных прогнозах врачей. Смерть могла наступить в любой момент, сердце было слабое, и даже врачи терялись в догадках, как долго оно еще сможет работать. Чтобы не волновать детей, она решила, что никто ничего не должен знать. Бедная мамочка, она боялась почувствовать себя немощной, не хотела становиться обузой. Все свои силы она положила на то, чтобы успеть выкупить коттедж. В этом письме мама обращалась к Линдсей и просила ее позаботиться о малышах — она так мечтала, чтобы у них было счастливое детство. Кроме этого, мама просила Линдсей сообщить отцу двойняшек, что теперь он свободен. Она считала, что это будет справедливо по отношению к нему и к двойняшкам. Мама писала, что уходит из этого мира спокойно, так как уверена — лучше Робина и Линдсей о двойняшках никто не позаботится. В конце письма был аккуратно выведен адрес Лекса, отца малышей.

«Я и Робин… Я и Робин». От этой фразы у Линдсей вновь перехватило дыхание, и комок подкатил к горлу. Девушка собрала все силы, взяла себя в руки и пошла в деревню, где должна была встретиться лицом к лицу с такими проблемами, каких не могла себе представить даже в страшном сне… вчера.

Только вчера Джеймс Кромби сказал Линдсей:

— Я полагаю, вам с Робином следует поторопиться со свадьбой. При такой жизни тебя надолго не хватит. Детей в школу отправить, дела по хозяйству, да и сюда поспеть вовремя, это во сколько же тебе вставать приходится?

Линдсей полностью с ним согласилась:

— Вы правы, мистер Кромби, кроме того, нечестно по отношению к вам, скоро зима, и мне придется уходить гораздо раньше. По-хорошему мне вообще надо жить здесь, но двойняшки еще слишком малы и боятся оставаться одни, тем более вечерами. Плюс ко всему мы до сих пор не рассчитались по закладной на коттедж. Я думаю, нам с Робином нужно сыграть свадьбу до Рождества.

Мистер Кромби одобрил такое решение:

— Да, но… есть кое-что, о чем я хочу тебя предупредить. Будь осторожна с матерью Робина. О ее скупердяйстве легенды ходят. Как бы она чего не выкинула?!

Что же делать? Этот вопрос назойливо стучал в висках у Линдсей. «Главное — не впадать в панику. Мама переживала времена и похуже», — внушала себе девушка.

Линдсей вспомнила своего отчима, Александра Бредмора, его процветающую овцеводческую ферму. Пока он наживал богатство, бедная мама работала до изнеможения, чтобы прокормить детей. И опять волна возмущения и обиды за мать захлестнула Линдсей. «Мамочка, бедная моя, сколько же тебе пришлось пережить и выстрадать».

Однажды мама разоткровенничалась с Линдсей и рассказала историю своей жизни:

— Знаешь, когда я выходила замуж за Александра, мне дела не было до его денег. Я его очень любила, это было словно наваждение какое-то. Когда я овдовела, я еще совсем девчонкой была, но твердо решила, что больше никогда не полюблю. Потом появился Лекс. В Шотландии он пробыл всего год, приезжал навестить родину своих предков. Тетушка Джин, которая тебя очень любила, сказала, что ты прекрасный ребенок, и посоветовала взять тебя с собой. Что за чудесные три месяца мы провели! Франция, Италия, Швейцария, Германия, Норвегия, Швеция, Испания… Я жила как в сказке. Мы путешествовали по Шотландии, пока я не поняла, что беременна. Доктор запретил мне ездить до родов. Естественно, мы тогда даже не предполагали, что родятся сразу двое малышей. Я, конечно, не надеялась, что Лекс тоже оставит свои разъезды, тем более ты и тетушка Джин были рядом. Вдруг, к своему ужасу, я заметила, что начинаю слепнуть. Для меня это был словно гром среди ясного неба. Врачи не поняли, что в моем положении почки не справлялись, это-то и вызвало временную слепоту. Тетушка Джин послала за Лексом. Он был ошарашен и напуган. Я-то подумала, что он за меня испугался, и даже предположить не могла, что он боялся провести всю жизнь рядом со слепой женой. В мгновения ока я из прекрасной сказки перенеслась в ночной кошмар. В то время я часто вспоминала твоего отца, Линдсей. Он не был идеальным мужем. Мы часто ругались, но все ссоры были пустяковые. Мы все делали вместе, поддерживали друг друга, а времена были нелегкие. Он всегда был рядом. А как мы радовались, когда ты родилась. Это был настоящий праздник. Постепенно я начала замечать, что Лекс изменился. Даже в голосе появились странные нотки. Я пыталась его успокоить, говорила, что после рождения ребенка мы все вместе уедем в Новую Зеландию, тетушка Джин помогла бы всем нам и сыну Лекса, Нейлу. А однажды утром Лекс ушел. Он тщательно обдумал свой шаг: уехать из одной страны в другую — не раз плюнуть. Лекс оставил записку, в которой довольно сухо писал, что не в силах ухаживать за слепой женой до конца своих дней. Он, правда, оставил кругленькую сумму на мое имя в одном из местных банков. Эти деньги должны были обеспечить наше безбедное существование до рождения ребенка. После родов его адвокаты выплачивали бы определенную сумму на содержание малыша.