Наследство Уэстмера - [22]

– А, это… Не вижу смысла лежать без сна, когда все решено.

Она хотела спросить, куда он ездил ночью, но передумала.

– Ты не изменил своего решения?

– Нет. Я не беру своих слов обратно, Белла. Вот позавтракаю и поеду в Палгрейв.

– Роберт, что ты скажешь Эдуарду? – неуверенным тоном спросила она.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Ничего.

– Тогда я ничего и не скажу.

Их разговор был прерван появлением Джеймса, который снова переоделся в обычный костюм. Следом за ним вошли Эдуард и Луи, чей жилет в желто-голубую полоску резал глаза. Они молча стали накладывать на тарелки еду, стоящую на буфете.

Первым заговорил Луи:

– Мы с мамой сегодня возвращаемся в Лондон. Нет смысла здесь оставаться. Ясно, что его светлость – ненормальный. Надо встретиться с адвокатами.

– А я должен вернуться в Истмер, – сказал Джеймс. – Белла, если бы вы были так добры и приютили моих малышек еще на несколько дней, я был бы весьма вам обязан. Я не уверен, что опасность миновала.

– Конечно, – сказала она. – И миссис Кларк тоже пусть остается. Констанция и Фейт будут чувствовать себя уютнее с ней – они ведь к ней привыкли.

Джеймс, обеспокоенный положением дел на ферме, которую он покинул исключительно ради ожидаемого благоприятного разговора с Беллой, ушел. Он был, разумеется, очень рассержен.

– Я тоже уезжаю, – сказал Роберт.

– Уже, брат? – удивился Эдуард. – Я думал, ты останешься хотя бы ненадолго. Не каждый день человек делает предложение руки и сердца, а покидать леди уже на следующий день – значит ставить под сомнение глубину своих чувств.

– Не беспокойся относительно глубины моих чувств, Тедди, – с улыбкой ответил Роберт. – Но должен же я сообщить новость маме.

– До того, как она узнает об этом из газеты. Правильно.

– Помолвка не будет официальной, – поспешно вставила Белла.

– Да? – Эдуард посмотрел на нее, и она покраснела. – Но почему?

– Потому что… – Она замолчала, так как не знала, что ответить.

– … потому что люди сочтут ее слишком неожиданной, – подхватил Роберт. – Если просочатся слухи о планах его светлости, то все решат, что я делаю это из-за наследства, что, уверяю тебя, дорогой брат, не соответствует действительности.

– Лучше сказать – слухи о его нездоровье, – заявил Луи. – Твоя точка зрения мне ясна. Ты будешь выглядеть полным дураком, когда адвокаты докажут, что он не в своем уме и не может составить такое завещание.

Роберт не стал с ним спорить и закончил завтрак. Белла проводила его до дверей, где Джоллифф подал ему плащ и шляпу.

– Снова пошел дождь, капитан, – сказал дворецкий.

– Небольшой дождик мне не помеха, Джоллифф. – Роберт обнял Беллу за плечи и заглянул ей в лицо. Ее большие карие глаза смотрели на него с тревогой. – Обещаю, что в конце концов все завершится благополучно, – тихо произнес он. – Через два-три дня я вернусь и заберу тебя. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Аu revoir[1], моя дорогая.

Вскоре появилась графиня, которая завтракала у себя в комнате. За ней следовали ее горничная и камердинер Луи с чемоданами и коробками. Луи крикнул, чтобы подавали карету, и они быстро уехали.

В этот день граф не спускался вниз, но Эдуард попросил принять его. О чем они говорили, Белла так и не узнала. Эдуард ушел от графа в странном настроении и заявил, что не видит смысла в своем дальнейшем пребывании здесь.

И вот все разъехались. Белла осталась одна – размышлять о том, что произошло и чего ей ждать.

Но долго побыть одной ей не пришлось, так как Констанция и Фейт убежали от миссис Кларк и кинулись вниз по лестнице. Им хотелось поиграть, но в саду было сыро, и Белла предложила показать им дом.

– Здесь много интересных вещей, – сказала она, взяв девочек за руки. – Пойдемте осмотрим западное крыло. Господи, да я там не была с детства.

– А привидения там есть? – спросила Констанция, которая была побойчее сестры.

– Я о них никогда не слышала. Пойдемте, мы начнем осмотр снизу.

Они прошли через вестибюль, и Белла открыла дверь в нежилую часть дома. Миновав переднюю, они вошли в бальную залу. Это была очень большая комната без мебели, только на стенах висели огромные картины. На одной из них был изображен свирепого вида кавалерист, скачущий на черном коне, со шпагой в руке.

– Это граф? – спросила Фейт.

Белла подошла поближе, чтобы прочитать надпись.

– Не теперешний граф, а его отец. Они очень похожи. Глаза особенно. Оба прищуриваются, и у обоих изогнутые брови. То же самое я заметила у сэра Эдуарда и капитана Хантли.

– И у папы?

– Да, и у него тоже, – сказала Белла. – А вот граф де Курвиль похож на свою мать.

– Почему эта комната называется бальной залой? – спросила Констанция.

– Балы – это большое событие. Все одеваются в лучшие наряды, звучит танцевальная музыка, подают угощение и напитки, – с улыбкой объяснила Белла. – Когда мама и графиня были живы, то здесь давалось много балов.

– А вы на них ходили?

– Нет, я тогда была маленькой девочкой. Уже давно никаких балов нет. Его светлость ими не интересуется.

– Папа сказал, что когда он получит наследство, то устроит нам бал… когда мы вырастем.

– Он так сказал? – изумилась Белла.

– Да, вчера, когда мы сюда приехали. Он сказал, что мы станем богатыми и у нас будут новые платья, игрушки и все, все, все.