Наследство Твердыниных - [8]

Сказано – не пускать. Кто вас пустил?.. И духу чтоб вашего не было!

Я ш к а  (робея). К Андрею Ивановичу мы… Так что не по закону…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (топает ногами). Рассуждать!.. Да я тебя!.. У ты, злая рота!..

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я, дядюшка, сказать вам хотел… Может, вы позволили бы им остаться. Отсрочили бы. Народ всё бедный, дядюшка… Куда им деваться…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Не суйся! Тут им не богадельня. Пьянствовать есть деньги. А за квартиру – бедность, видишь ты!.. (К жильцам.) Завтра же вон из моего дома!

А н д р е й   И в а н о в и ч  (повышая голос). А мы этого не хотим. Вот маменька, Сима, Оля, я – не хотим людей гнать… Пусть живут!..

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Вот что! Ты, может, и деньги получил да в карман спрятал… Сейчас говори… (К жильцам.) Платили ему?

А н д р е й   И в а н о в и ч  (в отчаянии). Дядюшка, опять вы!

В левую дверь протискиваются Пётр Петрович и Софья Григорьевна. Не раздеваясь, останавливаются и смотрят на происходящее.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Пока жив – я хозяин. Сказано им вон убираться – и выгоню, и всё тряпьё их выброшу.

С т а р у х а  (плачет).

С о й к и н.  Помилуйте, Прокопий Романович.

Я ш к а  (трясёт кулаком). Раскаешься… помяни моё слово!..

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (кричит). Грозить! Вон!.. Паранька – дворника!..

С и м а  (за столом, очень громко). Уж это подлость. (Отчеканивает каждое слово.) Такой бумаги я переписывать не стану.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (оборачивается). Ты чего?

С и м а.  Маменька никогда на это не согласится, и я переписывать не намерен.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Очумел, что ли?

С и м а  (зло). Знаю я вас: хотите потихоньку маменьке подсунуть.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Симка!

С и м а  (вскакивает). Не будет же по-вашему!.. Вот вам! Вот вам!.. (Рвёт бумагу, быстро поворачивается к двери.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (хватает его за руку). Не уйдёшь!.. Постой… В тюрьму его… в тюрьму…

С и м а  (хочет вырвать руку). Пустите.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Не пущу… В тюрьму… В тюрьму… В Сибирь… Грабёж…

С и м а  (выдёргивает руку). Руки коротки. Не боюсь я вас. Что раскричались? (Хочет идти.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Молчать!

С и м а  (трясясь от гнева). Не замолчу. Всем скажу… Подкупить меня хотел… Аннушку подослал… Чтобы за его гроши продал и мать, и брата, и всех… Да не удалось… Гадина вы!.. Ненавижу я вас!..

О л я.  Господи… я не могу… (кричит) Андрюша!.. Андрюша!..

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Дядюшка… Симочка… что такое…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Так вот ты как… на улицу его… Голодом заморю… В ногах валяться будешь… Вон, разбойник… Вон!.. Задушу!.. (Хочет броситься на Симу. Задыхается от кашля, останавливается.)

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Успокойтесь, дядюшка!.. Ах ты, Господи… Ведь эдакое несчастье.

Сима уходит.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Щенок… Вчера деньги украл… Завтра в собственном доме ножом зарежет. Чтобы глаз не показывал больше. Пусть под забором издыхает.

Жильцы уходят. Клавдия Антоновна плачет.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Дядюшка, вы простите его… Он сам не понимает, что говорит… молод он, дядюшка…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  И вещи все его на улицу выбросить прикажу. (Идёт к двери. К Клавдии Антоновне.) Только и знаешь, хнычешь…

А н д р е й   И в а н о в и ч  (идёт за Прокопием Романовичем). Он у вас, дядюшка, прощение попросит. Всё обойдётся, дядюшка… Всё по-хорошему будет.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (за дверью). И слышать не хочу… Всякий щенок…

Андрей Иванович уходит за дядюшкой. Клавдия Антоновна тихо плачет, Оля обнимает её – обе проходят в правую дверь.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Какой ужас! Что это у них опять вышло?..

П ё т р   П е т р о в и ч.  Ничего особенного. Старик, по-видимому, состряпал доверенность, а Сима изорвал её.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Какой ужас!.. Ух!.. Я в себя придти не могу, какие лица у них были…

П ё т р   П е т р о в и ч.  Да. Добром не кончится.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Бежать из этого проклятого дома без оглядки… Ух!.. (Садится и снимает шляпу.)

П ё т р   П е т р о в и ч.  А разве можете? По-моему, бежать поздно.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Как же быть? Когда же конец?..

П ё т р   П е т р о в и ч.  Ведь вы знаете, что я вам на это отвечу.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Вы всё шутите – а тут слишком серьёзно.

П ё т р   П е т р о в и ч.  Вовсе не шучу, я тоже говорю совершенно серьёзно.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Не надо об этом, прошу вас.

П ё т р   П е т р о в и ч  (пожимает плечами). Как угодно. Только поверьте: рано ли, поздно ли, вы сами придёте к такому же выводу.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а  (тихо, точно сама с собой). Какой ужас… Какой ужас.

П ё т р   П е т р о в и ч.  Подумайте, Софья Григорьевна, о Симочке, серьёзно подумайте. Почему не ускорить то, что сделается само собой?..

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Замолчите же. Я вам запретила об этом говорить.

П ё т р   П е т р о в и ч.  Не понимаю я вас.