Наследство разрушительницы - [75]

– Вас зовут Юсуф, – профессор вспомнил подробности вчерашнего разговора. – Простите, не расслышал вашу фамилию. Заходите, пожалуйста.

– Юсуф Баргути.

Молодой человек переступил порог и резво скинул плащ. Пристроив его на вешалке, он обернулся.

– Куда прикажете?

Профессор помедлил, затем протянул руку в сторону своего кабинета. Устроившись в предложенном кресле, Юсуф Баргути с интересом обвел взглядом полки с книгами, отказался от чая, замахал руками, когда профессор упомянул о «кое-чем покрепче», и представился.

– Я представляю в Москве бизнесмена из одной восточной страны. Мой патрон попросил меня обратиться к вам с нижайшей просьбой…

«Ишь ты, – подумал профессор, – с нижайшей. Вот она, восточная велеречивость». Но вслух сказал:

– Я слушаю вас.

– Профессор, – с чувством начал молодой человек. – Недавно вы вели в третьей стране раскопки некоего интересного объекта. Не так ли?

Такого начала Парусников не ожидал. С чем связан интерес бизнесмена из восточной страны к археологическим сенсациям? «Где был твой бизнесмен раньше? – неприязненно подумал профессор. – Когда я колесил по Москве и искал деньги на организацию экспедиции». И что это за дурацкая таинственность, в конце концов.

– Я вел раскопки, – кивнул Парусников. – И не делаю из этого никакого секрета. «Третьей страной», как вы изволили выразиться, является Израиль. А «интересным объектом» – захоронение Лилит.

Резкий тон Парусникова нисколько не смутил молодого человека. Он продолжал улыбаться и только пощипал двумя пальцами правой руки свои тонкие усики. Вероятно, этот жест был ему привычен и хорошо отработан.

– Именно так, – улыбнулся он. – Саркофаг Лилит на территории Израиля, – он склонил голову, выждал паузу и продолжил: – Нам также известно, профессор, что за день до вскрытия саркофага произошел инцидент, лишивший вас возможности завершить работу.

«Откуда им это известно?» – подумал профессор. О происшествии с Ариной было известно всему лагерю, но о том, что это происшествие как-то повлияло на итоги эксперимента, он говорил только с коллегами, с Сан Санычем и еще с Игорем.

– Это не совсем так, – ответил профессор. – Эксперимент был завершен, саркофаг вскрыт. И он оказался пустым.

– Да, но целостность саркофага была нарушена до того, как ваши приборы были установлены в пещере, – голос Юсуфа окреп и приобрел агрессивные нотки, точно он был недоволен, что приходится спорить по пустякам и заниматься ерундой.

– Целостность саркофага была нарушена, – вздохнул профессор, решив не отрицать очевидного. – Но это не имеет никакого значения. Если бы мы хоть что-то в этом саркофаге нашли, тогда пришлось бы доказывать оригинальность находки, убеждать, что мы ничего в него не подложили. А так как саркофаг оказался пустым, то… Кого интересует, была ли нарушена его целостность за сутки до официального вскрытия или нет?

– Это очень интересует нас, профессор! Мы считаем, что, если бы целостность саркофага не была нарушена, результаты эксперимента были бы иными.

Голос гостя прозвучал настолько уверенно, что профессор поднял на него удивленные глаза.

– Простите, но кого это – нас?

Юсуф понял, что его последние слова напугали Парусникова, и тот готов в любую минуту прекратить их разговор. И потому сменил тон на мягкий и даже обволакивающий.

– Как я уже сообщил вам, профессор, мой хозяин – влиятельный бизнесмен, проживающий в одной из стран Персидского залива…

Но мягкость его тона не произвела на Парусникова особого впечатления.

– Ваш хозяин – археолог? – жестко спросил он.

– Нет, – быстро ответил молодой человек, несколько смущенный резкостью профессора.

– Тогда откуда ему знать, что результаты эксперимента были бы иными?

– Об этом говорят рукописи, найденные моим хозяином в библиотеке Александрии, – быстро проговорил Юсуф и замолчал, понимая, что эта информация заинтересует собеседника.

Профессор отметил про себя слово «хозяин», которое в устах Баргути прозвучало вполне органично. «Почему „хозяин“? – подумал профессор. – С чего это вдруг секретарь или помощник называет своего босса хозяином?» Впрочем, эта мысль только мелькнула в голове профессора, ибо слово «рукопись» заставило забыть обо всем остальном.

– Что за рукописи? – Профессор придвинулся ближе к Баргути.

– Это секретные рукописи, профессор, – вздохнул Юсуф. – Посторонние люди не имеют к ним доступа. Они относятся ко времени, когда евреи были рабами в Египте. Авторство этих рукописей приписывают пророку Моисею. И его ближайшему окружению. Первосвященнику Аарону. Иисусу Навину. Как вы понимаете, они никогда не могут быть опубликованы.

– Не понимаю, – по-прежнему резко проговорил Парусников. – Почему не могут быть опубликованы рукописи, имеющие величайшую научную ценность?

– Потому что в этих рукописях подтверждаются данные о десяти казнях египетских, – одними губами улыбнулся Юсуф. – Опубликовать эти данные сегодня – значит признать все надматериальные явления, совершавшиеся в те времена в Египте, включая гибель египетских первенцев, кромешную тьму и превращение воды Нила в кровь. А это чревато перекраиванием всей мировой истории, политической карты и сути религий. На это не пойдет ни один здравомыслящий человек.