Наследство разрушительницы - [159]

– В камеру пристроил, говоришь? – рассердился Говорухин. – Камера – ерунда. Из нее выйти можно. А то, что ты моего да и своего босса в инвалидную коляску пристроил, это ничего?

Сергей молчал.

– И за что? За то, что он тебя от тюрьмы отмазал? А по какой статье ты проходил, не помнишь? И сколько тебе светило, тоже вспомни.

– И что? – вскинулся Сергей. – Сколько лет после этого прошло. Я все это время на него верой и правдой… Хоть днем, хоть ночью. В любое время. Любая услуга.

– Я сейчас заплачу, – всплеснул руками Говорухин. – Можно подумать, ты все это делал бесплатно. Про зарплату свою вспомни. И подумай, кто в нашей стране такие деньги зарабатывал.

Замолчали оба.

– Как ты мог его предать? – проникновенно произнес Говорухин.

– Я его не предавал, – мрачно ответил Сергей. – Все получилось случайно.

– Врешь! – рявкнул Говорухин. – Случайно шестисотый «мерседес» с трассы на полной скорости не слетает. И не рассказывай мне байки про заклинивший руль. Эксперты проверили каждый винтик. До аварии машина была в полном порядке. Руль повернул ты. И успел выпрыгнуть из машины, чтобы спасти свою шкуру. Скажешь, не так?

Сергей молчал. Говорухин выдержал паузу и продолжил.

– Но все это уже неважно. Это прошлое. И из всего этого прошлого меня интересует только одно – почему ты это сделал? Вернее, не так. Кто приказал тебе это сделать?

– Никто, – быстро ответил Сергей. – Мне никто ничего не приказывал.

– Врешь, – спокойно констатировал Говорухин. – А это очень и очень глупо. Сказать мне правду – твоя единственная надежда. Ты понимаешь?

Сергей покрутил головой. Нет, он не понимает. И никогда не поймет. И правду он не скажет. Никому и никогда. Он лучше умрет. Ведь хранить эту тайну ему приказала… Даже про себя Сергей не решился произнести ее имя. Ее он не предаст. Никогда не предаст. Если она просила никому не говорить о ее поручении, значит, он не скажет никому.

– Расскажешь мне все, мы тебя отсюда вытащим, – продолжил Говорухин. – Работать с нами, конечно, не будешь, но от статьи мы тебя отмажем. В противном случае, получишь срок и сгниешь в камере.

Сергей не ответил. Говорухин поднял на него глаза. Сергей молча покачал головой.

– Сгниешь в камере, – повторил Говорухин.

Сергей отвел глаза. На его лице появилось презрительное выражение. Теперь его не испугать никому. Теперь он знает, что такое настоящая преданность.

– Перед самой аварией на твой мобильный телефон кто-то позвонил, – сказал Говорухин. – Кто это был?

– Мне никто не звонил, – упрямо буркнул Сергей и сморщил нос, будто почувствовал скверный запах, исходящий от собеседника.

– Врешь! Михал Семеныч слышал звонок, слышал, как ты кому-то говорил по телефону: «Слушаюсь! Все сделаю!» Кому это ты говорил?

– Никому.

Сергей криво улыбнулся. В каком-то старом фильме он видел, как такой же презрительной улыбкой улыбался своим врагам стоящий на утесе большевик перед расстрелом. Наверное, у него были те же чувства, что клокотали сейчас в груди Сергея. Он погибает за правое дело. За ту, за кого стоит погибнуть.

– Врешь! – крикнул Говорухин и от досады даже стукнул кулаком по столу. – Почему ты врешь? Ее выгораживаешь? Почему? Как она смогла тебя так приручить? Заплатила больше? Нет, не верю. Ты не нуждался в деньгах. А в чем нуждался? В чем?

Сергей молчал, продолжая презрительно улыбаться. Тот большевик на утесе сам скомандовал солдатам своей расстрельной команды: «Огонь!» И Сергей был готов отдать такую команду своему мучителю. Но Говорухин не собирался его расстреливать.

– Скажи, Сережа, – продолжал просить Говорухин. – Скажи, не губи себя. Чем она тебя приворожила? Опоила чем-то? Или укол? А может, гипноз? Не молчи.

«Огонь!» – мысленно выкрикнул Сергей и гордо качнул головой.

– Мне нечего тебе рассказать.

– Сережа! – Говорухин предпринял еще одну попытку. – Что ты творишь? Ты же сегодня можешь выйти на свободу. Понимаешь?! Сегодня же! Прямо сейчас на моей машине и поедешь домой. Ты понимаешь это или нет?! Расскажи, кто тебе звонил. Мы же знаем, что это была она. От тебя требуется только подтверждение. Только дать показания и подписать их. И все. Остальное сделаем мы сами. А ты поедешь домой.

«Домой, – подумал Сергей и на глаза навернулись слезы. – Хорошо бы сейчас оказаться дома. Встретиться с приятелями, сходить на хоккей». Но предать ее! От этой мысли застучало в висках и перехватило дыхание, словно кто-то невидимый изнутри вцепился ему в горло. Сергей покачал головой.

– Мне никто не звонил.

– Сгниешь в тюрьме, – хищно прищурился Говорухин. – Пойдешь на зону и там сдохнешь как собака.

– Мне никто не звонил.

– Ты кого защищаешь, дурак? – Говорухин больше не мог себя сдержать. – Кого? Гадину, которая разрушила твою жизнь? Девку, которая возникла из ниоткуда и творит беспредел? Шлюху!

Сергей поднял на Говорухина тяжелый взгляд. Будь у него пистолет, разрядил бы всю обойму в эту самоуверенную рожу.

– Она не шлюха.

Говорухин понял, что больше он здесь ничего не добьется.

– Как знаешь. Предпочитаешь сдыхать – сдыхай.

Он поднялся со стула, подошел к двери и коротко в нее стукнул. Дверь открылась. Говорухин бросил взгляд на Сергея, тот усмехнулся и задрал подбородок кверху. Как тот большевик. Говорухин толкнул дверь и вышел.