Наследство разоренных - [81]
— Не давать им ни крошки!
— Сжальтесь, сахиб. Мы не можем жить без еды. Слугами вашими вечными будем. Бог вас наградит…
— Вон!
Снова они сидят за воротами.
— Гони их отсюда!
— Джао, джао, — машет рукой повар, хотя и жалеет бедолаг, которым ползти до дома пять-шесть часов.
Они отходят подальше. Следят за собакой. Женщина толкает мужчину локтем:
— Эту собаку можно за большие деньги продать!
Собака самозабвенно внюхивается в крысью нору и не подозревает, что над нею сгущаются тучи.
Через несколько дней в Чо-Ойю забыли об этих надоедливых попрошайках.
Они и не напоминали о себе. Появились скромно, в ворота не ломились, поднялись по ущелью джхора и затаились в кустах. Собака шныряла по территории, проверяя знакомые запахи, знакомясь с новыми. На запах пришельцев она отреагировать не успела. Двое бросились на нее и сжали крепкими натруженными руками.
Судья принимал ванну, повар сбивал масло. Саи лежала в кровати, ядовито шепча Джиану: «Скотина, воображаешь, буду по тебе рыдать?» Никто ничего не заметил.
Шамку обмотали веревкой и сунули в мешок. Мужчина кинул мешок через плечо, и они удалились тем же путем. Проделали долгий путь, пересекли реку, преодолели склоны, добрались наконец до глухой деревушки вдали от мощеных дорог.
— А вдруг найдут? — беспокоился свекор.
— Так далеко они не пойдут, ехать сейчас не на чем, — резонно возразила женщина. — Они ни имен наших не знают, ни деревни. Они нас ни о чем не спрашивали.
Даже полиция не поинтересовалась, кого она сделала инвалидом. Уж собаку-то искать они точно не станут.
Собака упитанная. Они пощупали ее сквозь мешок. Что-то за нее можно получить.
— А то, может, оставим, щенками торговать будем…
Мечты! Где ж им знать, что к Шамке в свое время пригласили ветеринара, когда она впервые стала привлекать внимание местных хвостатых кавалеров.
— Выпустить?
— Пусть посидит пока. Гавкать начнет…
Глава сорок пятая
«Галф Эйр» ползет, как черепаха, но пассажиры довольны. Макушкой в потолок, носом в колени — они возвращаются домой. В тесноте, да не в обиде.
Хитроу. Все выползают размять ноги. Уголок аэропорта, оставшийся от времен, когда никакой авиации еще не было. Уголок для рейсов Третьего мира, подальше от чистой публики, которая может уютно вытянуть ноги, переключить каналы индивидуального телевизора. Белозубая улыбка, распахнутый компьютер на коленях, сандвич с мудреным именем — даже и не поверишь, что Их Эфемерность клозетом пользуются, что у Них под кожей такая же красная живая кровь, а глаза тоже способны выделять слезы.
Франкфурт. Ночевка в гигантском сарае. Тысяча душ распростерты, как в морге, даже лица прикрыты от резкого света люминесцентных ламп.
Автобус Нью-Йорк — Лондон — Франкфурт— Абу-Даби — Дубай — Бахрейн — Карачи — Дели — Калькутта останавливается, забирает пассажиров в странах Персидского залива. Живо, живо! Из карманов извлекаются фляжки, плоские бутылки. Пьем из горлышка. На стекле снаружи кристаллики льда. Внутри жарко. Бижу проглотил своего цыпленка с рисом и шпинатом, земляничное мороженое, сполоснул рот, хочет еще.
— Извините, добавки нет, — бросает на ходу стюардесса.
Стюардесс «достают» захмелевшие пассажиры, зовут по именам:
— Шейла! Равена! Кузум! Нандита!
Запах пота перекрывается запахами еды, спиртного, сигарет, все усиливающейся вонью из клозетов.
Бижу подмигивает своему отражению в зеркале туалета. Домой, наконец домой, так и не узнав имя реки, которая течет в обе стороны, не увидев статую Свободы, не посетив музеев и злачных мест, церквей и кладбищ мегаполиса. Над одиноким океаном Бижу решает все забыть и начать жизнь сначала. Купит машину, такси. Немного он скопил. В башмаке, в носке, в трусах спрятаны сбережения. Справится. Будет разъезжать по склонам, божки за ветровым стеклом, гудок с причудливой мелодией. Дом построит прочный, чтобы крышу не сдувало в каждый тайфун. Снова и снова представлял сцену встречи с отцом, всплакнул даже. Вечером они сядут, выпьют чанг, он расскажет хохмы, подслушанные в самолете.
…Сидят это однажды Санта Сингх и Банта Сингх, смотрят в небо, и вдруг — десант из самолетов. Парашютисты посыпались, вскочили в джипы — и нет их.
— Арре, сала, вот это жизнь!
И записались они в армию, и вот уже сидят в самолете.
— Вахе Гуруджи Ка Халса, Вахи Гуруджи Ки Фатех, — говорит Санта и прыгает.
— Вахе Гуруджи Ка Халса, Вахи Гуруджи Ки Фатех, — говорит Банта и прыгает.
— Арре, Банта, — говорит Санта, — этот сала парашют не раскрылся.
— Ай, Санта, — говорит Банта, — и мой не открывается. Вечно все в этой армии интезаам! Вот увидишь, этого бхенчут джипа там, внизу, тоже нет как нет.
Глава сорок шестая
Саи сначала не поняла, что за шум за окном.
— Шамка, Шамка, — кричал судья.
Подошло время собачьей трапезы. Повар варил для нее соевые подушечки с тыквой и с бульонным кубиком «Магги». Судья очень переживал по поводу собачьего меню, но что поделаешь, мясо в доме закончилось. Судья отказался от мяса в пользу собаки за себя и за Саи, повар и в лучшие дни мяса не ел. Оставались еще, правда, арахисовое масло да сухое молоко…
Но Шамка не откликалась.
— Шамка, Шамка, Шамочка, кушать. — Судья вышел за ворота, прошелся вдоль дороги.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Роман «Декрет о народной любви» — это история, чем-то напоминающая легенду о далеком сибирском городке, который охватывает безумие абсолютной жертвенности или же безусловной влюбленности в любовь.Сибирь. 1919 год. На задворках империи, раздробленной Гражданской войной, обосновалось разношерстное общество: представители малочисленной секты, уцелевшие солдаты Чешского легиона, оказавшегося на стороне проигравших последнее сражение белогвардейцев и отчаянно рвущегося домой, беглый каторжник и интересующаяся им молодая вдова кавалергарда.
Персонажи романа — молодые родители маленьких детей — проживают в тихом городке, где, кажется, ничего не происходит. Но однажды в этот мирок вторгается отсидевший тюремный срок эксгибиционист, а у двоих героев завязывается роман, который заводит их гораздо дальше, чем они могли бы себе представить.
Книга американского писателя Гари Штейнгарта «Абсурдистан» — роман-сатира об иммигрантах и постсоветских реалиях. Главный герой, Михаил Вайнберг, американец русского происхождения, приезжает к отцу в Россию, а в результате оказывается в одной из бывших советских республик, всеми силами пытаясь вернуться обратно в Америку.