Наследство капитана Немо - [27]

— Марсель, в чем дело?

— Свободны, спасены! — ответил он, бросившись обнимать меня.

— Свободны? Не может быть!

— Да, да, беги, смотри.

Я подбежал к сверлильной машине, протиснулся в только что пробитую часть туннеля и увидел в вышине ясные серебряные звезды.

— Звезды!

Мы наткнулись на расселину, на узкую трещину в толще скалы! Она имела больше ста метров в длину, около метра ширины внизу, еще меньше у поверхности земли.

Бесконечная радость охватила нас. Свобода была пред нами, оттуда, из далекого пролета колодца улыбалась нам светлыми глазами. Сколько мучений, сколько лет томительного труда счастливый случай унес с нашей дороги!

— Но ведь теперь должен быть день, — сказал я Марину. — Неужели наш календарь неправилен?

— Нет, — ответил инженер, — то, что мы видим звезды, вовсе не значит, что теперь над нашими головами ночь. Мы смотрим на небо, как через громадную трубу телескопа; солнечный свет не доходит до нас и не мешает нам видеть лучи звезд.

— Как мы теперь выберемся отсюда?

— Марсель пошел за железными прутьями — нам нужно будет устроить передвижную лестницу.

Не дожидаясь прихода Марселя, мы взялись за молотки и резцы и стали выбивать в стенках колодца углубления для прутьев. Скоро пазы для трех ступеней были готовы. Марсель подоспел с прутьями, мы вставили их в углубления и стали высекать ступеньки выше и выше, на расстоянии полуметра одна от другой. Когда запас наших прутьев кончился, работа стала труднее: нужно было спускаться, вынимать из насечек нижний прут, подыматься с ним кверху, укладывать новую ступень, снова спускаться, выдергивать прут, и опять карабкаться кверху. Это было очень утомительно и мы с лестницей провозились долгих четырнадцать дней. Труднее всего было повторять эту гимнастику, кончив работу и спускаясь на отдых. Мне выпало счастье вырубить насечки для последней, двести девятнадцатой ступеньки.

Я первый высунул голову из расселины и бросил взгляд на долину, где бежала река Тужела. Небо было залито дымчато-розовыми лучами заката. Солнце громадным пылающим шаром садилось вдали, за холмами, и немая, не нарушаемая тишина сковывала меркнущий воздух. Ласковый рокот Тужелы только усиливал эту сумрачную тишину.

У меня закружилась голова от счастья, и я должен был немножко передохнуть, прежде чем спускаться к моим друзьям.

На следующий день мы отпраздновали окончание работы великолепным обедом. Торжество происходило в том же маленьком гроте, где мы провели столько месяцев в изнурительном труде. Джиджетто совсем уморил нас своими шутками; мы хохотали до упаду. Даже у степенного Питера выступили на глазах слезы от смеха.

— Пора вылезать, — воскликнул наконец Котенок, — ведь не для того земля треснула, чтобы мы здесь сидели!

Действительно, пора было нам распрощаться с подземным царством.

XIX. На земле

Наполнив наши пояса золотым песком и драгоценными камнями, вооружившись ружьями и револьверами с «Наутилуса», мы вышли из туннеля, задвинули проход каменной плитой, завалили глыбами гранита и начали подыматься наверх. Вшестером это было гораздо легче — нижние передавали верхним железные прутья, и через двадцать минут Джиджетто выскочил на землю, поросшую редким кустарником; за ним последовал Мариц, за Марицем Марсель, после него Питер, потом Кобленца и я.

Солнце сверкало в ясном небе; легкий ветерок пахнул теплым запахом трав.

Старик, ступив на землю и увидев солнце, зашатался и вскрикнул; мы, сразу опьянев, опустились на траву. Долго мы лежали не двигаясь, всем существом вбирая солнечный свет, ласковый ветер, запах горячей земли и щебет птиц. Я закрывал глаза и сквозь веки смотрел на солнце: земля, казалось, то опускалась, то подымалась, сладко убаюкивая меня.

Потом мы встали, полной грудью вдыхая живительный воздух, вынули из трещины прутья и спрятали их, глубоко воткнув в землю. Мы завалили отверстие расселины глыбами земли и двинулись в путь, на север.

Наконец-то наши ноги ступали по земле, над нашими головами было безграничное небо! Такая же безграничная радость заполняла наши сердца.

Мы не представляли себе, сколько скитаний и горя ожидало еще нас на земле!..

В то время Южная Африка кипела восстаниями побежденных буров, не желавших мириться с жестоким господством победителей-англичан. Мы не могли не принять участия в этих восстаниях. Из многих опасных положений, из многих сражений, где все мы держались вместе, мы выходили целыми и невредимыми.

Но вот в одном ужасном бою, когда сам я был только легко ранен, мои друзья — Мариц, Питер, Марсель — были убиты. Их тела я нашел на поле сражения, а дальше, под грудой трупов, я наткнулся на умирающего Кобленцу. Я принял последний вздох старика и его завещание — истратить богатства Дхарматмы на дело помощи революции.

Оправившись от раны и тяжелого потрясения, вызванного потерей друзей, я с трудом разыскал Джиджетто, которого потерял на поле битвы, и мы в конце концов благополучно прибыли на родину. Котенку не терпелось увидеть родные улицы Сан-Фредиано, Свежих-Сладких с женой, и он отправился во Флоренцию.

Я же скоро был среди своих родных, в старом привычном Ливорно, где меня считали уже погибшим.