Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны - [7]

Розенкрейцеры по традиции занимались алхимией, посвященные – каббалой. Вообще же вся масонская ритуалистика отмечена влиянием мистических понятий "тайных наук": к примеру, обряд посвящения сближался по аналогии с процессом "трансмутации" металлов и описывался в тех же самых терминах. Заметим также, что масонство переняло у герметиков их одержимость в поисках некоего "утраченного Слова", некоего "забытого секрета" – поисках, которые в конечном счёте приводили их куда-то на "загадочный Восток".

Но с духом далекой старины в масонстве перемежаются веяния новых, буржуазных времен. Ложи формально открыты для всех сословий, среди принятых "братьев" устанавливается подчеркнутое условное равенство. Религиозные убеждения почти не принимаются во внимание – это результат упадка официальной религии, распространения деизма и, с другой стороны, различных мистических вероучений. В Англии, где масонство зародилось, оно было в наибольшей степени проникнуто буржуазным духом. Уже то, что основатели облюбовали в качестве, так сказать, кокона традиционное общество каменщиков-строителей храмов, свидетельствовало об их псевдодемократических наклонностях. На континенте масонство утратило эту окраску, стало более чинным, более пышным, театральным. Европейская аристократия, вставшая во главе масонства, нашла слишком скромным его происхождение от каменщиков и придумала для него более пышную генеалогию, восходящую не к строителям храма, но и к храмовникам (тамплиерам), либо к госпитальерам-мальтийцам. Но и на континенте, как об этом свидетельствуют источники, большинство масонов составила именно буржуазия, находившая в ложах отдушину от социального регламентирования и нередко пытавшаяся дать им угодное ей направление.

Странный и пестрый вышел маскарад! Передники, перчатки и шляпы каменотесов, мастерки и наугольники – и вместе с ними обнаженные шпаги, окровавленные рубашки, гробы, черепа, черные книги. Ритмичный стук молотков, трогательное пение, экзотические ритуалы, "страшные" слова клятв… Во всем этом было немало театральничанья – даже по понятиям XVIII в., даже на взгляд самих масонов. Жозеф де Местр, достигший в предреволюционные годы высоких степеней масонства, иронически писал о масонских "тайнах", за которыми ничего нет, образах, которые ничего не представляют. "Надо ли, – вопрошал он, – выстраиваться в два ряда, давать торжественную клятву не разглашать секреты, которых в действительности не существует, касаться правой рукой левого плеча и затем правого, чтобы потом сесть обедать? Нельзя ли предаваться сумасбродствам и обильным возлияниям без того, чтобы толковать о Хираме (древний царь Тира, библейский персонаж.), о Храме, о Соломоне и о Пылающей Звезде!"

За избыточной символикой, за ритуальными и организационными ухищрениями масонства ощущались явные пустоты. Символика была чересчур уж широка и неопределенна. Она работала лишь постольку, поскольку данные "мехи" наполняла живая вода идей и страстей века. Хотя, конечно, и сами "мехи" в таком случае кое-что значили.

Настроения, господствовавшие в ложах, подчас были прямо противоположными. Некоторые из лож становились рассадниками просвещения, другие, и таких было гораздо больше, тяготели к оккультизму; одни держались герметизма, другие, напротив, обращались к политической деятельности. Можно сказать, что в целом масонство до 1789 г. оставалось лояльным по отношению к властям предержащим. Несмотря на это, правители относились к нему по-разному. Одни короли и императоры покровительствовали масонам и даже сами вступали в их ряды, другие монархи подозрительно косились на них и подвергали их преследованиям. С самого начала был решительно настроен против масонов папский престол, квалифицировавший их не иначе, как «дьявольскую секту», что, однако, не мешало, до поры до времени, участию в ложах многочисленных католических иереев, иногда самого высокого ранга. В рамках масонства находил себе место философский деизм, действительно в ту пору враждебный церкви, но весьма часто масонские идеи представляли утонченную форму апологии христианства вообще и католицизма в частности. Вместе с тем масонство приоткрывало двери в сторону иных, нехристианских религий, в сторону восточных разновидностей спиритуализма. Масонский антиклерикализм в XVIII в. зачастую принимал причудливые формы: так, ложи будоражила ребяческая идея «мести за тамплиеров» (в XIV в. церковь официально осудила тамплиеров за то, что, общаясь с «неверными», они будто бы сами впали в ересь).

Участие в ложах высокопоставленных аристократов и коронованных особ делало масонство влиятельной силой как в тех странах, где оно поощрялось, так и в тех, где подвергалось гонениям. Это обстоятельство привело к масонам многочисленных шарлатанов и карьеристов. Разумеется, Калиостро стоит первым среди них. На процессе 1790–1791 гг. в Риме инквизиторы пытались даже представить его чуть ли не главным инициатором масонских "происков" против церкви и освященного ею порядка. Это явное преувеличение, если считать, что "происки" вообще имели место. Но факт, что Калиостро был одним из самых видных масонов и даже выступил со своей собственной версией масонства (внутри которого сосуществуют различные толки, или "ритуалы") – "египетским ритуалом".