Наследный принц - [27]

Наемники, узнав, что платить им будут три золотых в месяц, а во время боевых действий вдвое больше, согласились влиться в отряд не раздумывая. Условия более чем привлекательные. Обычно наемникам платили один золотой и, в зависимости от ситуации, добавляли премию вполовину жалованья.

Воины со слугами сдирали с павших доспехи и оружие, ловили разбредшихся лошадей, словом, все были при деле. Спустя час нагруженные трофеями фургоны бодро гремели колесами по тракту.

В этот раз Леон приказал ехать, не останавливаясь на ночевку, пока не пересекут границу. Не то чтобы опасался мести родственников погибших рыцарей, просто не хотел увеличивать число жертв. Не дело идти по колено в крови. Тем более впереди встречи с кровными врагами – по пути следования два мятежных герцогства. Их правители открыто выступили против его отца, Диона III, а такие вещи не прощаются.

На хамарской территории стояла умеренно теплая погода. Дорога вилась змеей между хвойными лесами и перелесками, избавляя путешественников от кровососущего комарья – не любит эта пакость запаха хвои. На привал встали только к обеду, удалившись от тракта за километр. Большая поляна вместила весь отряд. Поблизости обнаружился широкий ручей, что было весьма кстати, жажда замучила и людей, и лошадей. Походные фляги пусты, а в бочонках с питьевой водой отчего-то повылетали чопики,[15] и живительной влаги, естественно, не оказалось.

Назначенные коноводы спутывали передние ноги коняшкам, предварительно освободив их от поклажи и седел, а затем отгоняли на ближайший лужок попастись до вечера. Затрещали походные костры, в котлах забулькала похлебка, в воздухе поплыл чудный аромат. После плотного обеда воины, за исключением часовых, попадали на попоны, расстеленные в теньке.

Под храп наемников задремал и Леон. Ему снился папа Федор, тот осуждающе глядел на него и говорил лишь одну фразу: «Поспешай, Ленчик, но с большой оглядкой».

Принц встрепенулся, сон моментально исчез. Солнце цеплялось за верхушки сосен, дело шло к вечеру.

Найдя рюкзак в багажнике коляски, Леон достал мыло и полотенце. Вода в ручье оказалась приятно прохладной, и от купания он получил большое удовольствие.

Вечером за ужином у костров бывалые вояки травили байки, да с такими захватывающими подробностями, что побледневшая молодежь сидела с открытыми ртами.

Молчавший до сих пор Гальгано лишь иронично хмыкал, потом, не выдержав, обратился к Леону:

– Не слушайте дураков, шеф. Все-то они брешут. А вот я могу рассказать реальный случай, происшедший одиннадцать лет назад.

О, было дело, после него у меня голова наполовину поседела. Мы шли в охране трех караванов – возвращались в Сарандар – и между прочим остановились в очередной раз на ночлег, аккурат в этих местах. Ну, расположились, однако, распрягли лошадей, половину ребят я отправил в дозоры, и только мы приступили к ужину, тут-то появился он.

Капитан выпучил глаза, имитируя ужас.

– Да кто, он, дяденька? – не сдержался Пишта.

На него зашикали – чего, дескать, мешаешь рассказчику.

– Вот я и говорю, – продолжил капитан, – идет к нам от леса некто. Присмотрелись ближе – спаси Единый! – перед нами черный монах. Здоровенный, в два человеческих роста, в рясе, морду из-под капюшона не видно. Лишь когти из рукавов торчат. Сколько он народу порвал – ужасть, и главное, ничего его не берет. Стрелы и болты летят сквозь него, не причиняя вреда. То же и мечом – вроде воздух кромсаешь. Естественно, паника, куча погибших и раненых, крик, гам… а потом он внезапно исчез. Утром стали считать потери, тогда выяснили: погиб один из купцов с личным телохранителем. Главное, пропал его дорогой товар – сундучок с драгоценными каменьями и золотыми украшениями.

Леон переглянулся с Яной.

– У вас что, Брен, в караване мага не было?

– Нет, шеф, поскупились купцы. Да и правду сказать, услуги боевого мага стоят очень дорого. На порядок выше, чем отряд наемников из сотни клинков.

Голос подала Яна:

– Вы перед ночевкой в лесу останавливались на постоялом дворе или в деревне?

– Было дело, отдыхали в маленьком городишке.

– Тогда все понятно.

И Яна с Леоном криво усмехнулись. Гальгано, насупившись, в сердцах плюнул в костер, затем, уставившись в одну точку, вдруг заблажил:

– Ма-ма-ма… – тыча указательным пальцем куда-то влево.

– Уважаемый, бросьте вы свои детские приколы и страшилки, – пробурчал Леон.

– Разуй глаза, начальник, – пихнула его в плечо Яна.

Землянин резко повернулся и увидел приближающееся большое темное пятно, которое постепенно приобретало очертания монаха в черной сутане и опущенном капюшоне. Зловещая фигура, в три метра ростом, неслышно плыла над травой. Капитан явственно клацнул зубами.

– Пишта, Яна, тревога по отряду. Всех бойцов к нашему костру со щитами и копьями. Только тихо.

Вскоре у костра выстроилась классическая черепаха, ощетинившаяся остриями копий в два ряда. Леон с Яной стояли впереди наемников и с интересом глядели на черного монаха, замершего на границе освещенной поляны.

– Готова спорить на золотой, это морок, иллюзия.

– Согласен с тобой, девочка, а вот где хозяин, сейчас пошукаем.

Леон переключился на некое внутреннее зрение, с помощью которого осматривал больных или раненых. По ауре многое можно определить.