Наследники Вюльфингов - [16]
— Пора нам домой: здесь, на Рейне, сдается мне, мы немилые гости. Поезжай и ты со мною: в земле моей никто не заподозрит тебя в измене, — в этом поручусь я тебе моей любовью к сыну. Там будешь ты вполне пользоваться почетом и властью, которую дал тебе мой сын: вся страна и царство будут тебе подчинены, и все воины Зигфрида будут охотно служить тебе.
Сигемунд отдал уже приказ готовиться к отъезду; узнав об этом, родичи и друзья Кримгильды стали упрашивать ее не уезжать.
— Это невозможно, — отвечала она, — не в силах я смотреть на тех, кто причинил мне столько зла! Я умру от горя, если буду видеть Гагена.
— Милая сестра, — сказал ей брат ее Гизельгер, — этого нетрудно избежать: ты будешь жить у меня, своего брата, и я постараюсь вознаградить тебя за смерть мужа.
К его просьбе присоединился и Гернот, и все родные Кримгильды:
— Там все будут для тебя чужие, — говорил ей Гернот, — останься лучше с друзьями.
Наконец слова их убедили Кримгильду, и она обещала остаться.
Сильно огорчился Сигемунд, узнав о ее решении, и вместе с ним и все воины Зигфрида.
— Да будут прокляты эти празднества! — говорил Сигемунд. — Никогда еще не приходилось мне переживать такого горя!
— Бог даст, еще раз побываем мы здесь, когда узнаем наверное, кто убил нашего господина, — говорили воины Зигфрида.
Ни с кем не прощаясь, без провожатых, выехали они из Вормса и спустились в долину к Рейну, — нет сомнения, Нибелунги сами сумели бы защититься от врагов, если бы кто-нибудь вздумал напасть на них.
Только Гернот и Гизельгер сами пошли проститься с ними.
— Видит Бог, неповинен я в смерти Зигфрида, — сказал Гернот, а Гизельгер заботливо проводил короля с его воинами вплоть до Нидерландов.
Кримгильда же осталась в Вормсе и не переставала оплакивать своего мужа и, как ни старался Гизельгер, не могла утешиться в своей скорби.
Прекрасная Брунгильда оставалась горда и надменна; ей дела не было до слез Кримгильды: не могла она чувствовать к ней никакой преданности. Зато же и Кримгильда причинила ей потом немало зла.
XIX. О том, как клад Нибелунгов был перевезен в Вормс
Но вот сказал раз Гаген королю:
— Нельзя ли как-нибудь помириться тебе с твоей сестрой? Тогда, пожалуй, удалось бы перенести в нашу землю и клад Нибелунгов, а если бы королева была к нам благосклонна, то из него перепала бы малая толика и на нашу долю.
— Надо попробовать, — отвечал Гунтер. — Я попрошу братьев устроить так, чтобы королева согласилась повидаться с нами.
— Не думаю я, чтобы это тебе удалось, — сказал Гаген.
Переговорил Гунтер со своими братьями, и Гернот пошел к сестре.
— Слишком уж долго оплакиваешь ты Зигфрида, — сказал он ей, — король готов поклясться, что не он его погубил, а между тем тут только и слышат, как ты убиваешься по мужу.
— Его убил Гаген, — отвечала она, — от меня узнал он, в какое место можно ранить, и я, конечно, не открыла бы ему этого, если бы знала, что Гаген питает к нему вражду. Я же никогда не прощу тому, кто это сделал.
Молодой Гизельгер присоединился к Герноту и стал убеждать ее помириться с Гунтером. Кримгильда наконец согласилась видеть и принять его, и Гунтер явился к ней в дом со всеми своими друзьями — один только Гаген не посмел прийти: слишком уж много горя причинил он ей.
Никогда еще при примирении не было пролито столько слез; всем им простила Кримгильда — всем до одного: никто бы не убил Зигфрида, если бы не убил его Гаген.
После того немного нужно было времени, чтобы убедить королеву перенести в Вормс клад Нибелунгов. Достался ей он от Зигфрида в день свадьбы как утренний подарок[4]. За кладом поехали Гизельгер и Гернот, да еще двенадцать сотен воинов, которых Кримгильда дала им в помощь. Они должны были получить его от Альбриха, охранявшего его с преданными ему людьми.
Как только воины с Рейна явились в страну Нибелунгов, Альбрих сказал своим родичам:
— Не можем мы отказать им в кладе, потому что достался он в утренний подарок благородной королеве. Но никогда бы не случилось этого, если бы не похитил у нас тогда Зигфрид плаща-невидимки. И великая же беда постигла его за это и за то, что подчинил он себе нашу землю.
Делать было нечего, Альбрих пошел за ключами. Братья и воины Кримгильды стояли уже перед горой и, получив клад, перенесли его на корабль и повезли вверх по Рейну. Клад этот состоял из одних лишь драгоценных каменьев и золота, и, как бы щедро ни тратили его, он не становился меньше ни на одну марку. Недаром же зарился так на него Гаген. В кладе этом находился один золотой прутик, и тот, кто нашел бы его, мог бы стать господином над любым человеком в мире. И многие из родичей Альбриха, не желая навсегда утратить клад, пошли вместе с Гернотом в Бургундскую землю. Когда же привезли клад к Кримгильде, им наполнили доверху все пустые покои и все башни. Но если бы клад этот был еще в тысячу раз больше, Кримгильда и то не утешилась бы им и отказалась бы от всего золота и ото всех драгоценностей, лишь бы ей по-прежнему жить со своим мужем.
