Наследники Тьмы - [5]

В общем, странновато всё это было, но с другой стороны — почему не попробовать, если люди вон деньги — и немалые! — готовы за это платить, а ему предложили бесплатно? Да и предложил-то не абы кто, а Илья Десятов, старший брат его хорошего друга, Пашки Десятова, погибшего вместе с матерью ещё в тринадцатом году, во время первой зачистки «лампочек» устранителями. А спустя всего-то недели две-три или около того, умер ещё и отец Ильи! — повесился, не сумев пережить смерть жены и младшего сына…

Ну да, на сорок дней Пашки — ясно вспомнил Женя — жена Ильи жаловалась, что отцовское самоубийство мужа прямо-таки добило, совсем он с катушек слетел, и жить с ним невозможно стало. Она потом, в скором времени, от Ильи ушла и сына, Костика, забрала…

То есть мужик тогда вообще совершенно один остался! И самое противное — так и не узнал, что именно стало истинной причиной смерти родных. Ведь сам Илья-то не был «лампочкой», поэтому мать и младший брат ему ничего про свои способности не говорили, а он, между прочим, всегда чувствовал: скрывают от него что-то.

Что Десятов всё эти семь лет после гибели семьи делал, как жил?.. да кто ж его знает? Давным-давно, на годовщину Пашкину последний раз виделись, Илья тогда под конец совсем безобразно напился и орал на Морозова: «Чёрт знает, какой хернёй вы с братом моим занимались, и мать вместе с вами, ходили всё куда-то, ездили, а как спросишь — сплошное враньё! Что вы на самом деле делали?! А? — схватил тогда Женьку за грудки и давай трясти, как грушу. — Батя так и не сумел разобраться, но я-то узнаю, всё равно узнаю! Какого хрена?!» Взбесился ужасно, глаза навыкате, матюками крыл, еле удалось сдержаться, чтоб в табло не съездить — горе всё-таки у человека!..

И только много позже, когда появились эти кошмарные аватары, Женька понял Илюху по-настоящему. В тринадцатом-то Морозовым повезло, их семья не пострадала, а вот в прошлом году!..

В прошлом году благосклонная прежде судьба решила на них отыграться, и тогда Женька узнал, каково это — всех родных потерять…

Сначала сеструху убили, а потом и отца. Лысорский аватар, прямо на глазах у сына, язык свой чёрный в светак Морозова-старшего вогнал. Господи, да как же перестать думать об этом?! О том, что отец специально подставился, что готовился к этому — Женя провёл по груди, нащупывая под рубашкой цепочку с антикварной серебряной рыбкой — глупое украшение! — но не снимешь теперь, отец перед смертью подарил. «Дед твой носил, ему — прадед твой передал, а прадеду — ещё более далёкий предок и так неизвестно до какого колена, так что это наше, семейное, носи, сыну потом передашь…» Фамильная реликвия, типа. Ага! — на вид — подвеска как подвеска, в виде обычной, не особо изысканной, рыбы. «Через века, через поколения», — зачем он это выдумал?! «Счастье тебе принесёт — ага счастье, прям офигенное: всю семью, на хрен, перебили!». Папа последним оставался… рыбку Жене на шею надел, а потом — отвлёк аватара, давая сыну время уйти… Проклятье! А Женя и сделать-то ничего не мог, рванул только прочь, будто крыса какая трусливая! Выдрать бы эти воспоминания из башки, выжечь калёным железом к едрене фене, да чтоб его черти съели!

Рот наполнил медный привкус — опять губу от злости прикусил, идиот! Сглотнув, Морозов заметил, что сидит, словно кол проглотил, прижав руку к груди, и пялится в давно погасший экран смартфона. Расслабив спину, он отпустил рыбку и откинулся на сидении — хватит! «Вторая жизнь» так «Вторая жизнь», фигли смотреть! Помогут — отлично, не помогут — что, собственно, он теряет?.. Почти год уже толком не спит, кошмары мучают, работу три месяца назад потерял, а новую найти не получается. Тогда же и Лидка его окончательно бросила, раньше хоть иногда приходила, пить пыталась не давать, а тут вдруг — всё! — говорит, — разбежались нафиг! Мысль о Лидке накрыла Женьку чёрной глухой тоской, и остро захотелось немедленно набухаться. Он тяжко вздохнул, стараясь выкинуть бывшую из головы и больше вообще ни о чём не думать, пока не доедет до места.

Но безмыслие никак не давалось — совсем отвык он за последние месяцы медитировать. Понял это, когда светотень Ильи Десятова пытался рассмотреть — уж больно неожиданно тот позвонил и предложил увидеться!

* * *

Встретились они в кафе, на летней веранде, и, окинув старого знакомого цепким взглядом, Илья сказал, что угощает. Морозов запротестовал было, но когда Десятов стал настаивать, только рукой махнул: денег-то на самом деле у Жени не было, перебивался кое-как на старых сбережениях, зато Илья! О, тот выглядел прямо-таки хозяином жизни: сидел себе ногу на ногу, расслабленный такой, в простой, но новой и явно очень дорогой одежде, подбородок поднят, улыбка на ухоженном лице — в общем, невооружённым глазом видно, что поднялся мужик неслабо, а раз так — пусть платит, хрен с ним.

— Так… это… — Женька поскрёб небритую щёку, потом несколько раз провёл руками по своей мятой майке, но она, конечно же, не разгладилась.

— Хочешь спросить, зачем мне это надо?

— Что надо? Меня угощать?

— Да нет! — расхохотался Десятов. — Друга угостить — причина не нужна, я ж не бедствую! Чего и тебе искренне желаю.