Наследники Раскола - [68]

После завтрака наступило время прощаться. Молодые люди сносили вниз коробки с Настиными принадлежностями для батика, чемоданы с одеждой, связки книг, картины. Марта чувствовала, что вот-вот расплачется.

— Ну, как? — спросил Денис, поднявшийся в очередной раз.

— Все! — сказала его молодая жена.

Марта уже украдкой вытирала глаза. Вдруг она заметила, что к шкафу прислонен планшет. Судя по характерной вытянутой форме — это была лучшая Настина картина. Марта прямо вскрикнула:

— Ах! Ты чуть не забыла своих рыб!!!

Сестра, взяв планшет, подошла к Марте.

— Я не забыла. Я дарю это тебе.

— Но это же лучшая твоя картина, — прошептала княжна.

— Я знаю, — так же тихо сказала Настасья.

— Спасибо, — слезы неудержимым потоком полились из глаз Марты.

Тут расплакались все — понимали, что этого момента уже не вернуть!

— До свидания, дорогие! — Анастасия поцеловала каждого в щечку во дворе Грет-Лоттского замка.

Денис помог жене подняться в карету. Рядом на конях гарцевали его друзья. В том числе и Кристофер Ив, Марта почувствовала новую, дотоле не знакомую боль. Совсем не в области сердца, как предупреждали, а сразу во всем теле. Крис подъехал ближе:

— Марта, спасибо за великолепный прием! Когда будет время, приезжайте в Эсверию!

У ворот Крис обернулся и помахал ей рукой. Но девушке это было уже безразлично. Еще совсем недавно она чувствовала зарождение любви к этому человеку. Но его поведение живо напомнило, что любовь — это страдание. Марта не хотела мучаться, как Диана. И она отказалась от своего чувства. Ей это удалось. Возможно, потому что она не знала, от чего отказывается, а, может, из-за того, что в ее жилах текла кровь древних воительниц Греты и Лотты, чья сила воли была легендарной.

17.

Синея была ограничена с востока горами, а с запада Бодиярией, порабощенной Темными Силами. Нечисть совершала разорительные набеги и вглубь страны, основанной Магом Художником. Атакам присваивались наименования цветов радуги — последней, по предсказанию, должна была стать «фиолетовая».

Замок и титул были пожалованы предкам Марты за заслуги в дни «синей» атаки. В государственной хронике значились, что сестры Грета и Лотта «оказали неоценимую помощь командованию, вовремя передав стратегически важные сведения». Огласки не получило то, как это произошло. Синейское королевство было королевством изобразительного искусства — из эстетических соображений было решено умолчать, что выжившие после жуткой бойни девушки проползли тридцать километров в собственной крови. Сначала безрукая Лотта тащила на себе безногую Грету, а потом безногая Грета ползла, таща безрукую Грету…

Пожалованный сестрам замок находился у самых дальних границ королевства. Замуж они не вышли, но взяли на воспитание племянницу Джейн, чьи потомки и стали наследниками титула. Отец Марты князь Ульрик Грет-Лоттский был ее пра-пра-пра-внуком.

Каждое новое поколение грет-лоттцев отправлялось на учебу в столицу — но после основного курса молодые люди обычно возвращались; старшие иногда принимали участие в выставках — но информация приходила сюда с большим опозданием. Долгое время жители крошечного княжества не имели никакого значения в политической и культурной жизни страны. Все изменилось, когда на королевство обрушилась новая беда.

Во время традиционного осеннего пленэра ослеп синейский король. Никто не знал, как это произошло. Очевидцы рассказывали о яркой вспышке света, но терялись в догадках о ее происхождении. Вместе с бесценной способностью видеть монарх потерял имя, навсегда превратившись из Джошуа Колориста в Слепого короля. Это имело катастрофические последствия для всей страны. Занятия живописью и графикой были запрещены во всех образовательных центрах.

Король объявил поиск нового предназначения. Пока он продолжался, некоторые семьи бежали из столицы. Наиболее отчаянные добежали до северных границ и нашли прибежище в стенах Грет-Лоттского замка, где и ведать не ведали о новом указе. Жители княжества были слишком далеки от короля, а король был слишком далек от них. Поэтому когда по прошествии многих лет «доброжелатели» сообщили правителю, что где-то все-таки рисуют, Слепой король неожиданно легализовал деятельность грет-лоттцев, сохраняя последнюю Художественную школу как исторический раритет.

Лет через сто по Грет-Лоттскому замку могли бы водить экскурсии. Туристов подвели бы к строению из серого камня. В восточной башне, самой близкой к воротам, им предложили бы надеть мягкие безразмерные тапочки. И оттуда по синим бумажным стрелочкам, кривовато навешанным по стенам, группа отправились по продуманному музейными работниками маршруту.

Сначала туристов провели бы по длинным залитым солнцем коридорам второго, третьего и четвертого этажей и предложили бы зайти в классы. Там любознательные посетители обнаружили бы «мольберты», расставленные перед «натюрмортами». Кто-нибудь из детей обязательно попытался бы стянуть свежий огурец, лежащий на керамическом блюде, но с удивлением обнаружил бы, что это просто «восковой муляж».

Туристы заглянули бы в жилые комнаты в восточной, северной и южной башнях. Самыми последними экскурсовод показал бы покои, принадлежавшие некогда княжне Марте Грет-Лоттской и будущей королеве И-и Анастасии Нежной. Посетители увидели бы две кровати, камин, большой шкаф, который был наполовину платяным, а наполовину — книжным.