Наследники погибших династий - [97]

Длинные пальцы, безупречные ногти. Проследил за моим взглядом и убрал руку.

– Да? – Мы подошли к автомобилю.

– Сядьте рядом, – недоуменно посмотрела на него, – пожалуйста.

Он открыл передо мной дверь. Мама и Тео сели сзади.

– Чего я не знаю? – Он вгляделся в мое лицо.

– А есть что-то, чего вы можете не знать?

– Прошу вас, ответьте мне. – Сдержался.

Годы на высокой должности…

– Мсье Белами, как вышло, что ученый, ректор Университета Саомара, согласился возглавить правительство?

– Я никогда не был ученым. – Выгнула бровь.

– Верно, – тихо сказала мама, – никогда.

– Я всего лишь хороший управленец, дитя мое.

– Дитя мое? – Я засмеялась. – Очаровательная фамильярность.

– Мелисент, расскажи мсье Премьеру о Софи, – серьезно сказала мама, – или это сделаю я.

– Мсье Лерой застрелил мою подругу на моих глазах. – Машина дернулась. – Я вынуждена была бежать из Лосса в столицу. Мне было семнадцать. Я получила незабываемый опыт уборщицы и девочки для битья. Герцогиня вон Редлих – бывшая поломойка. Забавно, вы согласны со мной?

– Более чем, – прошипел Белами. – Я запрещаю вам контакты с семейством Сид-Адера.

– Да что вы? – Я снова засмеялась. – Помнится, прошлая попытка продемонстрировать собственную значимость закончилась ничем. Что же изменилось?

– Рик, – Белами посмотрел на маму, – оставь ее. Она слишком похожа на тебя. Неужели ты этого не видишь?

– Ты права, – тихо сказал мужчина.

Автомобиль остановился у входа. Давид уже ждал нас.

– Пятнадцать минут, мсье, – бросила я в дверях.

– Вас я готов ждать всю жизнь. – Сколько пустых слов…

Мама догнала меня в коридоре:

– Что ты делаешь, Мел? – Она теребила платье. – А если он узнает тебя? Если вспомнит?

– И? Что это изменит? – Мама опустила глаза, сдерживая слезы.

– Я боюсь за тебя, как ты не понимаешь! Ты так похожа на Рика, родная… и это не принесет тебе счастья. Упрямство – не лучшая черта для женщины. Почему ты отказала Оливье? Ведь он любит тебя.

– Я не хочу возненавидеть его за то, что не могу полюбить. Лучше я буду одна.

– Одиночество – это страшно, Мелисент, и ты знаешь это, как никто другой. Думаешь, я слепая, думаешь, не вижу, что с тобой происходит?

– А ты? А ты, мама, счастлива ли ты?

– Мне нечего ответить… – Она сжалась. Я снова сделала ей больно.

– Прости меня. – Обняла ее и поцеловала.

– Все в порядке, – ласковая улыбка, – я не умею обижаться, ты же знаешь.

– Знаю, – мы разошлись по своим комнатам, – и это знаю не только я одна.

Мсье Белами все еще не разорвал помолвку с мадмуазель Сусс…

Такессийский летний костюм не слишком сочетался с широкополой шляпой. Отложила любимый наряд и не стала переодеваться. Незачем…

Подхватила соломенную шляпку и вышла во двор.

– Ваша Светлость, – Лерой подал мне руку.

– Все в сборе, – заметил Фредерик. – Я предвкушаю чудесный летний вечер.

Мы прошли к маленькому причалу. Две деревянные лодочки ждали пассажиров.

Давид хищно прыгнул в лодку. Она слегка покачнулась.

– Прошу, – неловко встала на краешек скамьи, – аккуратнее, – подхватил меня за талию.

– Вы спасли меня от печальной участи, мсье Лерой. – Он держал меня на весу. Солнце снова зажгло желтые глаза. Слишком близко. Слишком уверен в себе.

– Рад быть вам полезным, – потянулся к губам.

– Кувшинка, – отстранилась я.

– Простите?

– Желтая кувшинка, – показала на водный цветок. – Я хотела бы сорвать ее.

– Желтый – цвет разлуки, – задумчивый взгляд, – но если вы хотите…

– Хочу, – провела рукой по воде.

Весла ударили по ровной глади, лодочка двигалась к зеленым водорослям.

– Иногда мне кажется, что мы с вами где-то встречались, – снова завел беседу Лерой. – Есть в вас что-то знакомое. Где вы росли, мадмуазель, где учились?

– Я росла на юге. – Он достал маленький нож и срезал желтый цветок.

– На юге? – Взяла кувшинку.

Удивительный, ни на что не похожий, чуть горький аромат.

– На юге Такессии, – улыбнулась я, – рядом с Норд-Адер. Окончила университет Сверга, ничего интересного.

– Мне интересно все о вас, мадмуазель.

Промолчала.

Близился вечер, солнце нещадно пекло. Давид размеренно вел наше судно и что-то говорил. Я кивала и соглашалась. Улыбалась, кокетничала и вспоминала Софи.

Я здесь, милая. С твоим убийцей. С тем, кто ненавидит Нордин и сейчас так умело изображает интерес.

– Это вам, – Давид протянул мне еще один цветок. – Белый цвет идет к вашим волосам.

– Водная лилия, – погладила лепестки, – очень красиво.

Лодочка причалила к суше. Давид привязал ее к колышку.

– Я счастлив был видеть вас, Меланика.

– И я… счастлива, – протянула руку для поцелуя.

– До встречи.

– Всего доброго, – откланялся. Бросил что-то маме и Премьеру, они сошли на берег вслед за нами.

Еще один день без Элиаса…

Еще один пустой день…

На следующее утро приехал Оливье. Нет, не было никаких претензий. Или были? Он что-то говорил, я, кажется, что-то отвечала. Не говорил, кричал? Но и это не трогало меня.

– Время… – сказала я Оливье.

Я сидела на маленьком диване в гостиной, он же кругами ходил по светлому ковру в центре комнаты.

– Ты не слушаешь … – Он сел в кресло напротив и обхватил голову руками.

– У нас так мало времени, Оливье, – посмотрела в серые глаза и достала старые часы из кармана юбки.