Наследники погибших династий - [85]

Слабая самка, легкая добыча, она встает на колени, вскидывает голову и … приказывает?

– Сидеть! – Зверь медленно опускается на задние лапы и подставляет голову.

Дрожащая рука треплет жесткую шерсть.

– Мадмуазель, – кто-то постучал в дверь, – вас ждут к завтраку.

– Спасибо! – крикнула я в ответ и откинула одеяло.

Руки слегка дрожали, и я потянулась распустить косу, чтобы успокоиться.

Почему волк?

Наспех умывшись и оправив мятую после сна тунику, я спустилась к завтраку. Провожала меня симпатичная, средних лет женщина, весь путь от спальни до столовой она украдкой бросала на меня заинтересованные взгляды, но задавать вопросы побоялась.

Идеальные слуги, идеальный дом, идеальная семья.

– Доброе утро, мадмуазель! – улыбнулся мне Фредерик. – Как спалось? – Он был в столовой один, мама, вероятно, все еще спала.

– Прекрасно, – привычно соврала я и села на любезно выдвинутый стул.

– Не обманывайте, – улыбнулся Фредерик, – у вас усталый вид.

Вошел слуга и принес свежий выпуск «Вестей».

Все так, как сказал мсье Премьер. Никакого скандала, никаких шокирующих снимков. Мсье Фредерик, судя по статье, только что покинул больницу, и его далекая северная родственница, герцогиня вон Редлих, проявив удивительную заинтересованность в жизни дядюшки, переехала в особняк Белами.

Какая дружная семья эти Нордин…

Их разделяют тысячи миль, но они приходят друг другу на помощь, если в том есть необходимость.

Я намазала булочку маслом и налила свежего кофе.

– Мне снился кошмар, Ваша светлость, – через некоторое время сказала я, – во сне я убегала от волка.

– Что вы сказали? – нож выпал у него из рук, он весь подобрался и стал похожим на Серебряного перед прыжком.

– Мне снился желтоглазый волк, – повторила я. – Это что-то значит?

– Мы немедленно переезжаем в поместье, вот что это значит, – он встал из-за стола, уже в дверях повернулся ко мне и объяснил:

– Дане, – я отставила сливочник, – это означает, что не все наследники королевского рода были уничтожены, кому-то удалось спастись.

– Как Дане выбирали пару? – У меня опять задрожали руки.

– Так же как и мы, но если эта пара Нордин, – он снова прикрыл глаза, интересная привычка, – то хранитель приходил к нам наяву, – мужчина внимательно всмотрелся в мое лицо и добавил: – Или во сне.

Дверь за ним закрылась, и я залпом выпила горький кофе.

Династия Дане… насилие, жестокие пытки, бунты и восстания, массовые казни и гражданская война.

Они вырождались, с каждым поколением правители становились все более и более безумны. Алан Первый – последний король Саомара – получил прозвище Кровавый, кажется, там были ванны… из крови.

Четыре герцога объединились, чтобы свергнуть Кровавого короля, главный город страны, тогда еще Дания, сменил имя, и королевство Саомар превратилось в Союз четырех герцогств.

Народная ненависть была так велика, что всех, в ком текла королевская кровь, – казнили.

Как оказалось, не всех.

Дане выжили, теперь ясно, кто стоит за покушениями на Нордин. Они мстят за те события. Северное королевство поддержало Западного герцога, который возглавил восстание много лет назад.

– Доброе утро, родная. – Я вздрогнула; так задумалась, что не слышала и не видела, как мама вошла.

– Доброе. – Она по-прежнему выглядела встревоженной, но, во всяком случае, не панически напуганной. – Мы опять переезжаем, – обрадовала я ее.

– Куда? – удивилась мама и отложила кусочек булки.

– В поместье, – вошел Фредерик, – прямо сейчас.

– Зачем? – Она недоуменно смотрела то на меня, то на кузена.

– Дане выжили, мама, – я повернулась к ней, – и я пара одного из них.

Она всхлипнула и помотала головой:

– Только не это, Святая Амелия, только не это…

– Успокойся! – жестко сказал Белами. – Я сделаю все возможное, чтобы Мелисент была в безопасности. Никто не сможет причинить вред моей дочери, – я подняла на него глаза, – но Дане явится в поместье, он просто не сможет иначе.

– Они садисты, Рик! – крикнула мама. – Ты ведь знаешь, что осталось от жены Алана! Скольких дочерей благородных семейств замучили, прежде чем западный герцог собрал войска? И скольких бы убили еще, если бы последней жертвой не стала его дочь…

– Прошло две сотни лет, – свежий сок немного горчил, – дети не могут быть в ответе за поступки своих родителей, тем более это не дети, и даже не внуки. Впрочем, что можно ожидать от династии, в которой дочери рожали от собственных отцов? – Я поднялась из-за стола, поравнялась с Белами и тихо добавила:

– Да и Нордин недалеко ушли…

Больно. И ему и маме было больно от этих слов, я видела, как они одновременно вздрогнули.

Стало бы им легче, если бы они знали, что я говорила о себе?

– Им может оказаться любой, Мелисент, – серьезно сказал Белами, – вплоть до вашего жениха.

– Меня зовут Меланика, Ваша светлость, – ответила я, – но я прощаю вам эту оплошность, вы ведь только из больницы, – улыбка коснулась губ, и я выдохнула: – Дядюшка…

Политик.

Почти незаметное движение головы, еле слышный вдох, и передо мной снова ледяной глава государства.

– Как вам будет угодно, – поклонился мне Премьер, – мы выезжаем через полчаса.

Кивнула и вышла из столовой.

Похолодало.

Слугам хватило пятнадцать минут на то, чтобы собрать необходимое, и сейчас я с интересом наблюдала за тем, как багаж грузят в автомобили. Отведенные Фредериком полчаса я провела на улице. Капюшон защищал от ветра, а руки я спрятала в карманы вязаного жилета.