Наследники погибших династий - [39]

– Отбились?

– Пока да, – кивнула.

То, чего я так боялась, все-таки произошло. Я сошла с ума. Этого и следовало ожидать. Человеческий мозг – хрупкая ваза, кому-то везет чуть больше – сразу не бьется, покрывается трещинами и еще долго стоит, а у кого-то рассыпается при первом ударе. Не могло здесь быть Элиаса, отец не отпустил бы его. Да и то, что мне привиделось, – сказка, человеку не под силу удержать рукой металлические балки, еще и в таком количестве.

Подошла к палатке, вокруг со скорбными лицами стояли дипломаты, знакомых среди них не было.

– Ника, детка, иди на улицу, тут уже не поможешь, – подошла ко мне Анаис у входа. – Пуля пробила легкое и застряла, – это приговор. Жить ему осталось считаные минуты, странно, что до сих пор жив. – Совсем еще мальчишка, тоже северянин – глаза как у тебя.

Меня повело в сторону, я видела, как мир распадается на отдельные, двухмерные картинки: застывшая Анаис, земляной пол шатра, сколоченные из досок носилки, внутрь которых страшно смотреть.

– Посмотрю все равно.

Справлюсь – сильная.

– Я в шатер. Догоняй. – Что-то ответила.

Когда Анаис вышла, собралась и подошла к раненому. Я всегда видела в нем это – холодную, идеальную красоту статуи. Ни одной кровинки, совершенно белый, вся красная жидкость – на бывших когда-то белыми бинтах, на груди, а глаза закрыты.

Уже без сознания…

Я села рядом, прямо на землю и тихо заплакала.

Его больше нет… а есть ли я? Вот он стоит напротив в окне витрины, вот смотрит, как списываю что-то с доски, вот его зрачки затопили радужку, и он тянется ко мне, в тень от письменного стола, гладит по волосам и украдкой касается прядей губами. Калейдоскоп из разноцветных картинок далекого прошлого…

Глупо, как же все это глупо.

– Все, хватит, я уже здоров! Да уйди же ты, глупое животное! Ника, отзови его!

– Элиас Белами, я убью тебя сама! – Отпустила контроль, разревелась, громко, качественно, со всхлипами.

Серебряный, убедившись, что пациент в порядке, исчез, напоследок подставив голову для ласки. Я повернулась: Элиас, срывая одной рукой грязные бинты, другой прижал меня к себе. Мы вцепились друг в друга и неистово целовались. Форменная юбка, безразмерная блузка, больничные штаны – там и нечего было снимать. Прикоснуться, соединиться так, чтобы не было ни одной частицы воздуха между телами. Никто не разделит, невозможно, мы одно целое, сумасшедшее, безумное целое.

Сплетенные руки на грязном платье, чувства так обострены, что любое прикосновение – смесь острого наслаждения и боли. На груди у него свежий розовый рубец, ты стал старше за эти месяцы, от былой юности нет и следа. Война сделала из мальчика мужчину.

Кто-то заглянул в палатку и, помянув нижний мир, задернул тканевую дверь.

Волшебные зеленые глаза многократно отражают друг друга, как в зеркальном лабиринте.

Кто мы? Где мы? Зачем мы? Ни единого вопроса.

– Как ты нашел меня? – Наспех оделись, не хватало, чтобы еще кто вошел.

– Ирбис – потянул зубами за штаны. Ты знаешь, со стороны выглядело странно. – Чего смеешься?

– Ничего, просто представила.

– Я весь Норд-Адер объехал, меня уже начали принимать за сумасшедшего – в каждом городе требовал показать всех погибших блондинок. Я прямо-таки принц из старинной сказки, со странными предпочтениями, не находишь?

– Пытался осчастливить трупы поцелуем, а они от ужаса сбегали, понимаю, – протянула я.

– Какая же ты все-таки язва. – Он поцеловал меня в висок и глубоко вдохнул запах волос, будто хотел надышаться впрок. – Опять сбежишь?

– Не знаю, еще не решила. – И я, легонько оттолкнувшись, встала с его колен. Поймал за руку и вернул на место.

– Чем бы шрам прикрыть? – спросил он прямо в губы.

– Я помогу, – выдохнула в ответ.

Остатками бинтов прикрыть здоровую грудь. Невзначай прикоснуться, а потом, опомнившись, целовать, снова целовать, пока не вошли в палатку врачи и дипломаты, пока не вернулся рассудок, пока не вспомнили, кто мы есть.

Мы успели закончить маскировку до того, как в шатер вошел один из коллег Элиаса. С ним вернулась и реальность.

Война, Такессия, переговоры, оружие.

– Мадмуазель, позвольте пожать вам руку, вы великолепный врач. – Я протянула ладонь. Да, мы с ирбисом в тандеме просто чудотворцы.

– Вашему другу повезло, пуля прошла по касательной и не задела легкое, – конечно нет, она его раздробила, – крови было много, возможна слабость, – у меня, например, ноги дрожат. – Мсье молод и при должном уходе быстро придет в норму, – и все это с совершенно серьезным лицом.

– Нужно ехать. Позову Густава и Паскаля, они донесут тебя. – Он показал на носилки.

– Я в порядке, до обоза дойду. Мадмуазель проводит и проследит. – Он подошел и обнял одной рукой, сделав вид, что опирается на меня.

– Поехали вместе, пожалуйста? – Вопрос, на который мы оба знали ответ.

– Нет. Я могу помочь спасти множество жизней. – Там, в реальном мире, мы все равно не сможем быть вместе.

– И умереть ты тоже можешь.

– Как и ты, Элиас, так же, как и ты.

По дороге к обозу ничего не говорили. Незачем, еще больней. Обнялись сильнее, перед тем как он ушел к дипломатам.

Белами спросил лишь номер отряда и имя полковника. Ответила. И долго смотрела, как колонна тяжелой техники, огромных железных монстров с цепями вместо колес – никогда не видела ничего подобного, – медленно скрывается за перевалом.