Наследники погибших династий - [31]

– Вероник Дюпон, – показалось – подруга удостоилась такого же внимательного взгляда.

– Есть ли у вас вопросы, которые вы хотели бы задать? – молодой герцог очаровал всех присутствующих, даже мужчин – еще бы, умением нравиться людям он владел в совершенстве.

– Есть! Ваша светлость, у вас есть невеста? – Аманда задала интересующий всех девушек вопрос.

Грегори заливисто рассмеялся:

– Невесты у меня нет, – девушки оживились, – но есть любимая девушка, которая, я надеюсь, скоро примет мое предложение.

– Ясно, родовитая красотка, – буркнула Аманда себе под нос, но Грегори услышал.

– Нет, что вы, она обычная девушка, я женюсь только по любви, а не в угоду титулу. – Они все его, без остатка. – Это очень забавная история, хотите, расскажу?

К чему он все это затеял? Они и так уже смотрят ему в рот. Девицы, конечно, согласно закивали, и даже мальчишки приготовились слушать.

– Мы дружили с самого детства, я влюбился в нее, когда мне исполнилось тринадцать. Она была немного младше, и воспринимала меня скорее как старшего брата. Когда мне исполнилось семнадцать, наша общая подруга дала мне совет – заставить ее ревновать, я честно предупредил девушку, за которой начал ухаживать, для чего это делаю. Она согласилась помочь, вскоре я перевстречался таким образом с половиной города. Надо мной откровенно потешались: сын градоправителя безответно влюблен в соседскую девчонку, а она об этом не догадывается. – Он улыбнулся воспоминаниям.

– А как ее зовут? – раздался откуда-то сбоку голос. – Может быть, мы с ней знакомы?

– Знакомы, не думаю… А зовут ее Мелисент, Мелисент Дюран.

Меня затошнило. Да как он смеет! Как смеет после слов на балконе после гибели Софи сочинять эти нелепицы, чтобы понравиться первокурсникам!

Вот цена твоей дружбы, Грегори, – восторженные лица чужих людей.

Вся лекция прошла как во сне, потом перепишу у Вероник. Грегори был, как всегда, неотразим, а легкий налет надменности и власти в совокупности с открытостью и простотой делал его еще более привлекательным. Я ругала себя и не могла отвести глаз. Мое поведение не осталось незамеченным.

– Что у тебя с ним? – Элиас схватил меня за руку. Я зашипела от боли:

– Оставь меня в покое! Ничего, но в любом случае, это тебя не касается! – Он сжал кулаки в ответ на мою реплику, а я смотрела на его руки, вспоминала, какими настойчивыми они могут быть, и злилась, ненавидела саму себя, ведь я еще хуже родителей, они хотя бы не были родными.

– Я не обязана тебе отчитываться, будь ты хоть трижды моим родственником. – Побежала догонять Вероник и не увидела, как Элиас в кровь разбил руку о каменную стену, об этом мне сообщила Аманда на следующем перерыве.

– А что с вашим Сиятельным? Чего он стенки бьет? – Ее голос доносился словно сквозь вату, и перед глазами плыло.

– Когда? – спросила я, и в горле как-то странно запершило.

– Да вот, как с тобой поговорил, так и ударил, крови было! Ника, ты такая красная! – Она приложила к моему лбу холодную руку, это было удовольствием. – Да у тебя жар! Жерар, проводи ее.

– Куда я ее поведу, ты видишь – она еле сидит. – Дальше их препирательства я не слышала, потеряла сознание.

Очнулась в кровати, рядом сидел бледный как смерть Оливье, на скуле у него красовался бордовый синяк, а в руках была смоченная в уксусе тряпка, это я поняла по запаху.

– Пить, – еле слышно позвала я.

– Очнулась! Как ты меня напугала! – Друг подскочил с чашкой какого-то резко пахнувшего лекарствами настоя.

– Что со мной случилось и где мы? – Спальня была мне незнакомой, явно мужской и очень дорого обставленной.

– Ты два дня в горячке. Мы в особняке Белами. – Я попыталась подняться после этих слов, но бессильно опустилась на подушки. – Лежи! Тебе нельзя пока вставать.

– Почему у тебя синяк?

– Блондин твой не пускал, пришлось немного поспорить. – Он виновато отвел глаза.

– А где он сам?

– Спит на кушетке за дверью. Он все это время не спал и никого к тебе не подпускал, но утром ты перестала быть такой горячей, и Белами разрешил сменить его. – Пока Оливье отвечал, поняла, что мне срочно нужно в уборную.

– Помоги мне дойти до туалета.

Друг подал мне халат и отвел в ванную. Я включила кран и сунула под него лицо. А потом, не слушая причитаний Оливье, забралась в ванну.

– Ника, ты что, мыться пошла?! Выходи оттуда немедленно!

– Я уже в порядке, – и это было действительно так, потому что мой ирбис стоял рядом и вылизывал меня, будто котенка. С каждым движением шершавого языка отступала слабость, и сознание становилось ясным.

– Ника, тебе врач не то что мыться, он тебе ходить запретил! Белами меня убьет, – обреченно пробормотал друг.

– Оливье, успокойся, со мной Серебряный. – Я открыла дверь абсолютно здоровой.

– Ника, ты опять никого не слушаешь, – начал ругать меня немного мятый ото сна Элиас. – Кто такой Серебряный? – Он резко напрягся, потянулся за ножом, который лежал на прикроватном столике рядом с вазой, наполненной фруктами. Рука его была перебинтована и явно доставляла неудобства – потому что, взяв нож, он стиснул зубы, очевидно от боли.

– Меланика, осторожно отойди от него, – я немного растерялась, думала, чем его напугал Оливье, который сейчас недоуменно смотрел то на него, то на мокрую после водных процедур меня. А потом поняла: он видел ирбиса!