Наследники Ост-Индской компании - [51]

Один из заместителей губернатора резонно спросил: «А ты сама возьмешь к себе бомжа?», на что Нина не менее обоснованно ответила, что она замужем, да и не позволяют ее жилищные условия кого‑то к себе брать.

Витающая в эмпириях, Нина Петровна не замечала и того, как устроена жизнь вокруг, все ей казались хорошими и прекрасными. И муж, который пил и не работал, сидя у нее на шее: ведь «он иногда и неделю не пьет, а бывает и работает», и две взрослые дочери, которым она отдавала больше половины своей зарплаты, а они были все равно недовольны: ведь «они молодые, у них больше потребности». В итоге чиновница жила ничуть не богаче, если не беднее своих соседей, ведь она работала за четверых, но сама того не замечала.

Зато ее очень расстраивало резкое расслоение между богатыми и бедными, о котором она читала в газетах. При этом, когда она в жизни общалась с теми богачами, книжные и газетные образы которых ненавидела, то порой даже не замечала их сверхбогатства, как это было в свое время со Скотниковой. Но из‑за созданных ее воображением образов могла сильно переживать, и Григорию Александровичу приходилось тогда ее успокаивать.

— Ну как такое может быть? – театрально всплескивала руками Нина Петровна. – Почему люди так себя ведут?

При этом она с большим трудом соотносила газетные образы с реальными людьми, которые в целом ей вполне нравились. И этот внутренний конфликт ей нужно было преодолеть.

— Просто живут, — отвечал Григорий Александрович. – Ты в детстве читала советские детские книжки про буржуинов?

— Читала, а что?

— Так вот и они читали. Но для них это были не просто книжки, а что‑то типа самоучителей, как себя вести.

— Но ведь это же книжки, а это жизнь!

— Они бывают тесно связаны между собой.

— Так это страшно!

— Много страшного в жизни, но уж ты‑то ничего не боишься!

Нина Петровна успокаивалась, а потом начинала жаловаться на то, что власть оторвана от народа, не обращает внимания на его слова, а то и просто не читает те письма, которые в ее адрес приходят от простых людей. И приводила пример одного своего знакомого профессора, который написал письмо в Правительство России с какими‑то конкретными мыслями. Ему ответили от секретариата, что благодарят его за письмо, но вообще‑то таких писем приходит очень много, поэтому их изучают в специальном отделе, а потом обобщенную оценку предложений по целому ряду писем докладывают руководителям Правительства. Но он хорошо делает, что интересуется жизнью страны.

— Но ведь они могут доложить совсем не то, что написано в письме! – театрально всплеснула руками Нина.

— Ну, это уже совсем не повод для переживаний, — засмеялся Григорий. – У меня есть один знакомый, он в детстве написал письмо в журнал «Мурзилка», как улучшить его содержание. Ждал ответа. А ему пришла стандартная открытка, что‑то типа: «Дорогой дружок! Мы очень благодарны за твое письмо и так далее…» Как он потом узнал, такие открытки рассылались пачками. Так вот надо уметь видеть в этом хорошее. Во–первых, ответили же, проявили внимание! Во–вторых, в твоем случае, могут доложить неправильно, а могут ведь и правильно. Так что поводов для расстройств нет.

Нина Петровна интересовалась и открытым при интернате домовым храмом, но так, что «сама я для этого еще не созрела». Интересовалась и обществом трезвости, но при этом обязательно заставляла Валерия Петровича угостить ее коньячком, и после первой же рюмки становилась дурашливой и развязной… Но в целом на уровне области, она безоговорочно поддерживала все начинания своего бывшего заместителя, личное участие в которых считала невозможным.

Второе заседание общества трезвости

На втором собрании Лузервильского общества трезвости был отец Аристарх. Ему первым дали слово:

— Любая страсть губит душу человека, — начал говорить священник. – Тем более, если она связана с изменением сознания. Те, кто, будучи зависим от алкоголя, продолжают пить, добровольно ввергают себя в руки темных сил…

Некоторые зашумели, выражая свое несогласие. Когда они успокоились, архимандрит продолжил:

— Вам может казаться, что это не так. И хорошо, что вам так кажется, потому что иначе получалось бы, что служение злу является вашим осознанным выбором. Но вот простой пример: разве не совершал почти каждый из вас, будучи пьяным, поступки, от которых ему трезвому становилось не по себе, а память о них заглушал потом новой порцией спиртного? Разве теряя работу, семью, друзей не продолжал пить? Разве, даже чувствуя отвращение к спиртному, не продолжал его пить? Это свидетельства того, что пьянство является злом, губит человека, и чем дальше человек заходит на пути этого порока, тем более он попадает в рабство, освободиться из которого очень сложно.

— А может быть и нельзя уже? – спросил один из слушателей.

— Пока человек жив, для него нет ничего невозможного. Но сам он не может освободиться от порока, потому что своя воля его уже очень слаба. И сегодня есть немало различных организаций, призывающих человека, отказаться от своей воли, говоря, что тогда он освободиться от алкогольной зависимости. И человек иногда действительно освобождается от этой зависимости, но попадает в еще более страшную зависимость от оккультной секты, в которую он пришел. Это тот случай, когда лучше бы ему было продолжать пить, когда более страшные грехи замещают собой более легкие.