Наследники Мальтуса - [8]

Первые десятилетия XX в., когда предпринимались такого рода попытки взять под защиту теорию Мальтуса, были годами бурного подъема производства на основе широкого внедрения электричества, развития химии, биологии. Связанные с этими успехами достижения агротехники позволили получать невиданные ранее урожаи. Население же в странах, где Мальтус предвещал голод и болезни из-за чрезмерного увеличения числа жителей, росло медленнее, чем объем средств существования. Например, согласно опубликованным в свое время данным по шести странам — США, Канаде, Аргентине, Австралии, Индии и Франции, население этих стран к 1910 г. увеличилось в сравнении с 1880 г. на 32%, а производство пшеницы за это же время возросло на 88%. Конструкция, построенная Мальтусом на прогрессиях, рушилась. И ее поспешили изъять, как это сделал, например, американский ученый Уоррен Томпсон.

В пространной работе «Народонаселение: исследование сущности мальтузианства» (1915 г.) он объявил, что даже сам Мальтус придавал прогрессиям не столь уж большое значение. Отмежевавшись от прогрессий, Томпсон сосредоточил усилия на попытке доказать «неопровержимость» мальтузианского общего закона народонаселения. Согласно этому закону, писал он, часть жителей испытывает и всегда будет испытывать голод. Плоды цивилизации, по Томпсону,— бесполезные плоды. Как бы ни увеличивался объем добываемого продовольствия, количество голодающих останется якобы прежним, ибо чем больше средств существования, тем будто бы быстрее плодятся «низшие классы». Эти суждения подводили к идее «самообнищания».

Еще откровеннее в защиту «классического» мальтузианства выступил американский демограф Эдвард Ист, автор трактата «Человечество на перепутье» (1923 г.). Он первый среди буржуазных идеологов ухватился за факт ускорения прироста населения Земли, названного впоследствии демографическим взрывом.

Заметим, что было бы ошибкой не видеть тяжких социально-экономических последствий демографического взрыва в условиях капитализма. Однако возможна крайность и другого рода: излишняя его драматизация. В 20-е годы, когда демографический взрыв был еще за горизонтом, первым, кто ударил в массивный колокол по поводу быстрого размножения землян, был именно Ист. Его книга во многом предвосхитила позднейшие мальтузианские писания о демографическом взрыве.

С циничной прямотой Ист изрекал, что человек есть прежде всего животное, «хотя и с высокоразвитым мозгом». Поведение человека, согласно Исту, определяется его врожденными качествами, и прежде всего эгоизмом. Точь-в-точь по Мальтусу, но со ссылкой на новейшие статистические данные Ист изображает мрачные последствия бесконтрольного роста численности людей. Никакие успехи в развитии сельского хозяйства, утверждал он, не смогут предотвратить международную нищету, если не будет снижена рождаемость. «Мы выращиваем больше пшеницы, чтобы кормить больше людей, которые смогут выращивать больше пшеницы» — и так будто бы без конца. Единственный выход, уверял Ист,— в организации широкой кампании за сокращение рождаемости.

Годы, когда был провозглашен этот лозунг, позже широко подхваченный мальтузианцами всех оттенков, характеризовались сдвигами не только в мировой демографической ситуации. Еще сильнее давали о себе знать изменения в экономической жизни буржуазного общества. Мальтузианство, как свидетельствует вся его история, чувствительно к такого рода изменениям. Оно активизируется и становится смелее, а лучше говоря, развязнее, когда обстановка обостряется. Конец 20-х годов ознаменовался для капитализма закатом временной его стабилизации, над ним сгущались тучи нового экономического потрясения. Мальтузианство не замедлило предложить свои услуги, которые в сущности своей всегда направлены на отвлечение внимания общественности от обостряющихся противоречий капиталистического строя и переключение его на проблемы демографические в их биологическом аспекте, то есть на проблемы, к капитализму будто бы не имеющие отношения.

Теперь это были услуги уже не только одиночек, но и коллективов. Примером такой «организационной» эволюции, которую претерпело мальтузианство, может служить конференция по народонаселению, состоявшаяся в Женеве в 1927 г. Даже сам выбор этого города в качестве места проведения конференции был помпезно разрекламирован ее устроителями: здесь в свое время впервые был переведен на иностранный язык трактат Мальтуса.

Конференция проходила под девизом неизменной верности мальтузианству. «Законы Мальтуса остались фактически непоколебимы»,— заявил первый докладчик. И далее один за другим поднимались на трибуну биологи. Таким порядком выступлений как бы подчеркивалось, что законы народонаселения кроются именно в биологии.

Этот тезис английский естествоиспытатель Эрнест Лидбеттер пытался развить в докладе «Наследственность, болезни и бедность». Он утверждал, что социальная неустроенность передается последующим поколениям вместе с хроническими недугами. Отсюда следовал вывод о закономерности решения проблем народонаселения через «естественный отбор». Ученый из Швеции Герман Линдборг, специалист по «расовой биологии», пространно говорил о биологической «первооснове» эволюции наций. Происхождение человека, настаивал он, важнее воспитания. И поэтому «расовая биология», как он убежден, должна стать отправным пунктом для политики народонаселения. «Классическое» мальтузианство закладывало здесь один из краеугольных камней в идеологию фашизма.