Наследники господина Чамберса - [30]

— Лишь только я узнал их ближе, — говорит он, — я стал их презирать.

Воспользовавшись иллюзией свободы, которую вызвала смерть Людовика XIV, ожидая, как и многие другие, чудес от регента, Монтескье вновь берется за перо и пытается обобщить результаты своих наблюдений; в 1721 году выходит в свет его первый большой литературный труд.

«Персидские письма» Монтескье произвели подлинную сенсацию. Их читали в салонах, в книжных лавках и прямо на улице. Автору, пожелавшему остаться втайне (тайна была вскоре раскрыта), восторженно рукоплескали.

Почему?

Здесь, разумеется, основную роль сыграли не литературные достоинства произведения, хотя и они выгодно отличали его от большинства тогдашних романов. Нет, причина была в самом содержании «Писем».

Монтескье сумел разглядеть многие язвы Франции, сорвать покрывало с тайн «светского общества», высказать сокровенные думы множества мыслящих людей.

И сделал он это тонко, остро, с блеском.

Под видом переписки двух знатных персов, путешествующих по Европе, Монтескье как бы рассматривает феодальноабсолютистскую Францию глазами непредвзятых сторонних зрителей. Здесь все кажется им нелепым, противоестественным, достойным осмеяния: и король, и двор, и вельможи, и духовенство, и чиновники, и учреждения. Но герои Монтескье не просто смеются. Персы, живущие в условиях восточной деспотии, видят во Франции еще более деспотические порядки, чем у себя дома, причем порядки, обреченные на гибель.

Сам Монтескье этой гибели не хотел. Он критикует с целью предупредить, как врач. Но объективная действительность говорит сама за себя вопреки всем личным стремлениям автора.

Не удивительно, что «Персидские письма» должны были появиться анонимно: если прогрессивная часть общества аплодировала Монтескье, то немало нашлось и обскурантов, обрушивших на его голову проклятия. Высший свет негодовал, что один из его питомцев осмелился выступить с подобной критикой — так держать себя способен лишь мятежник!

...В 1728 году, вопреки проискам врагов, Монтескье был избран в Академию. В том же году он отправляется в большое путешествие, желая увидеть другие народы и страны.

Он начал с Германии, был превосходно принят в Вене, посетил Венгрию, где мог изучить феодальную жизнь и крепостное право. В Италии Монтескье интересовался не только живописными развалинами, но и такими реально существующими учреждениями, как святая инквизиция, которая чуть было не заинтересовалась им.

1729 год застал путешественника в Швейцарии; оттуда по Рейну он проехал в Голландию и, наконец, осел в Англии, где оставался до августа 1731 года.

Путешествуя, он делал записи. Пребывание в новых странах давало огромную пищу его беспокойной мысли, и там, вероятно, начали откладываться многие материалы для его будущего капитального труда. Особенно это можно сказать об Англии, где он изучал Локка, посещал заседания парламента и впервые открыл форму правления, которая его страстно увлекла и с которой он пожелал познакомить мир.

Впрочем, первый труд Монтескье, появившийся после возвращения на родину, к Англии и ее строю прямого отношения не имел. Это были «Размышления о причинах величия и падения римлян», вышедшие в 1734 году, сочинение, в котором автор на примере римской истории пытался доказать, что только там, где граждане свободны и независимы, где господствуют строгие республиканские нравы, общество может успешно развиваться.

Но и это сочинение было лишь прелюдией и подготовкой к главному, фундаментальному труду Монтескье, которому он отдаст оставшиеся годы жизни и который прославит его имя в веках.

Монтескье было 40 лет, когда он принялся за «Дух законов».

Однако сам он утверждает, что работал над этой книгой всю жизнь.,

И правда, в «Дух законов» вошли все его наблюдения, раздумья, записи; это был как бы синтез мыслей и убеждений философа, это был труд жизни.

И здесь мы снова вспомним о Мелье,

Как ни различны, а во многом и противоположны оба просветителя, их конечная судьба удивительно похожа.

И тот и другой нескончаемо долго работали ради одного труда.

И тот и другой рассматривали свой труд как главную жизненную задачу.

'Оба потеряли зрение, корпея над ним.

Оба оставили его как свое завещание.

Правда, завещали они различным наследникам: Мелье — народу, Монтескье — просвещенному дворянству и богатой буржуазии.

Но вот что интересно: вопреки воле завещавшего, наследником «Духа законов» тоже стал народ!..

«Много, много раз начинал я и бросал этот труд; тысячу раз пускал по вегру исписанные мною листки... Я находил истину, чтобы тотчас же снова потерять ее...»

Он долго искал принцип, который следует положить в основу изучения человеческого общества.

И наконец, в 1729 году, нашел его.

Монтескье вовсе не собирается предложить читателю некий юридический трактат, как могло бы показаться по названию; нет, это социологическое произведение, рассматривающее совокупность социальных учреждений, как душу общества. Если эти учреждения сильны и здоровы, общество процветает; наоборот, если они слабы и извращены, общество разлагается.

Таков основной принцип «Духа законов».

Мир, по мнению Монтескье, был первым законом людей, война — вторым. Война началась, как только люди объединились и начали борьбу за существование. Таким образом, социальный инстинкт, заставляющий человека любить себе подобных и вступать с ними в союз, имеет оборотной стороной эгоизм, ведущий к ссорам и ненависти.