Наследники Фауста - [44]
Что побудило его, на чье имя я, незаконное дитя, не имела прав, построить себе почти дворец вместо обычного богатого дома? Непомерное тщеславие или некие важные причины, неизвестные мне? Я разглядывала гравюру, которую принес господин Вагнер: портрет, сделанный три года назад, на нем моему отцу казалось лет сорок. Трудно было смотреть ему в глаза, и я не знала, свойство ли это изображенного человека или изображения, взгляд которого не отвечал моему. Темный плащ на сутулых плечах, щегольский гофрированный воротник. Высокий лоб в морщинах, бритый подбородок и подкрученные усы. Редкие волосы легко вьются — как мои. Также и в чертах, никуда не деться, — сходство со мной. Овал лица, широко расставленные глаза, тонкий крючковатый нос, чуть выпяченная нижняя губа, даже форма уха — все верно, нечистый не лгал, и господин Вагнер не шутил. Но выражение лица… ничего подобного я не видала ни в каком зеркале, ни в обычном, ни в дьявольском. Портрет усмехался, улыбались губы и морщинки у глаз — добрый или нет, но насмешник. А сами глаза серьезны, в них то ли печаль, то ли упорная мысль, и ясно, что первое слово его окажется жестоким и ядовитым…
Сказать короче, я тратила время на пустые фантазии. И над портретом, и над письмами я не столько думала о проклятии и освобождении, сколько о том, каким на самом деле был мой отец. Пестрый кокон слухов, сбивающихся в сказку; тот, кому легенда приписала щедрые благодеяния вперемешку со злыми и наглыми поступками; человек, погубивший мою мать и нечаянно отдавший меня преисподней; сварливый старик или дерзкий парень, повелевающий стихиями учитель пятнадцатилетнего Кристофа… Тот, кто глотал яд, спасая свою душу, и предвидел (предвидел ли?) собственную ужасную гибель… Письма, как и портрет, ничему не противоречили и ничего не подтверждали.
«Таково было везение этого неуча, что назавтра я не нашел его; случись наша встреча, его макушка оказалась бы выбрита чище некуда…»
«Впервые за три месяца я был счастлив. Я видел этот возвышенный блеск. В три часа пополуночи, над южным горизонтом…»
«Не морочь мне голову, это никак не могла быть сера. Оттого ты и не добился желтого цвета. Попробуй нагревать медленно, на огне Египта, в течение всей ночи…»
«Они считают, что определенные констелляции наилучшим образом подходят для того, чтобы повелевать духами. Глупейшее заблуждение. Вспомнили бы хоть того почтенного монаха, который предположил, что духи могут считать эти же констелляции наиболее подходящими для того, чтобы повелевать людьми, и по этой причине, а ни по какой другой, они являются на зов, когда Сатурн в тригоне с Меркурием! Нет, я не люблю ножей без рукояти…»
«Волею небесных сфер, с тех пор как мы расстались, у меня все благополучно, надеюсь, как и у тебя. С куманьком мы поладили, более друг на друга не в обиде. Не могу описать, как я рад был увидеть тебя, Тефель, но и правы были твои почтенные родители, окрестив сыночка дураком.[2] Для чего ты не назвался чужим именем? Подумай, что могло случиться, если бы прознали, кто я на самом деле? Ты не должен сердиться на мои поучения, ибо тебе известно: будь у меня сын, я не любил бы его сильнее…»
«Гороскоп, в котором верны только благоприятные указания, лжив по меньшей мере наполовину; ложь не стоит денег, а правду называют порчей. Вот их логика, вот их благодарность, будь они прокляты!..»
«Глупейшая история с Теренцием и Плавтом окончилась ничем. Трехъязычные струсили, в чем и признались на чистом немецком. Эти люди не боятся прослыть дураками, принимая за неизвестный труд античного поэта похмельное измышление голландского школяра, но отвергают подлинную „Сирингу“ только на том основании, что она сгорела…»
«Это подземелье показалось мне пренеприятнейшим местом, и я от души благодарен герцогу. Более можешь обо мне не тревожиться, я покидаю Флоренцию. Здешний воздух дышит ладаном, как вода — холерой…»
«Ты несправедлив к куманьку. Он один стоит целой свиты преданных слуг, а ты ведь знаешь, что хороший слуга не может не приврать барину — но глуп господин, который забывает об этом при расчете…»
Нет, ничего мне не давали эти листки, исписанные торопливым пером, которое легко переходило от трактирной ругани к латинским стихам. Забавные и опасные происшествия, насмешки, гордыня, небрежные уверения в отменном здравии и вечной дружбе… Науки — все, кроме магии, и если упоминалась кровь, то пролитая в драке или истекшая из жилы, вскрытой ланцетом. В письмах, которые я посчитала последними, мелкий вычурный почерк становился угловатым — но так и не сдавался дрожи.
Дверь в мою комнату заменяла занавесь, и господин Вагнер, прежде чем войти, деликатно постукивал в косяк. Это всегда происходило в тот самый миг, когда буквы начинали плыть перед моими глазами, и разум отказывался искать дальше. В тот самый черный час, когда отчаяние должно было найти меня, свою законную добычу.
Я гадала, в самом ли деле он ждет пользы от моей работы или полагается только на себя. Мне нечем было похвастаться, у него же обыкновенно находились для меня новости — а ведь он еще каждый будний день ходил в университет и по больным!
«Благополучная местность, подумал Ханс. Все-таки их зацепило меньше. Лес на горном склоне совсем не казался больным: «платаны» чередуются с «елями», кустарника мало, но это и понятно – под кронами темно. Острые стебли травы уже приподнимают бурую листву, первоцветы показывают синие и белые бусины, и совсем по-земному пахнет прелью. Ни железа, ни радиации…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фантастический детектив – особый поджанр фантастики, объединяющий детективный сюжет с научно-фантастической проблематикой. Достоинства и особенности обоих поджанров позволяют получить интереснейший литературный сплав, в чем читатель убедится, прочитав произведения, включенные в антологию. «Дежа вю» Павла Амнуэля – произведение многоуровневое. Где происходит убийство? Происходит ли оно вообще? Кто преступник, кто жертва, и не является ли убийца жертвой жестокого преступления? Ответить на эти вопросы пытается частный детектив, но и читателю предоставлена возможность предложить свои версии странных событий.
Что произошло у рифа Октопус? Откуда взялся на Марсе канал имени Москвы? Чем закончилась история тринадцати подкидышей, которых так опасался Рудольф Сикорски? Что связывает катастрофу на Далекой Радуге и таинственную планету Пандора?Аркадий и Борис Стругацкие, Олег Дивов, Роман Злотников, Евгений Лукин и другие в сборнике, посвященном миру далекого будущего, легендарного «Полдень, XXII век»!Произведения братьев Стругацких, включенные в сборник, публикуются впервые!
Было это давненько: в 1997 году. Сейчас я уже не пишу так красиво и метафорично, но творчество М. Семеновой по-прежнему категорически одобряю.;)
Не самый светлый период в карьере капитана Блада: зима 1688–1689, Тортуга, ром. В таверне к нему за столик подсел человек, который учился медицине в Лондоне и Париже и, в отличие от бакалавра Питера Блада, остался в профессии, хотя, подобно ему, имел и другое увлечение. Познакомились, разговорились, выпили, еще выпили. А когда капитан проснулся, ответ на вопрос «где я?» превзошел самые смелые его ожидания… Никогда — никогда! — не заключайте сделок с пьяными. Фанфик по трилогии Рафаэля Сабатини о капитане Бладе, новый персонаж — историческое лицо.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.