Наследник - реформатор. Книга четвёртая - [54]

— Его содержать под усиленной стражей, кроме следователей, он ни с кем не должен разговаривать. По адресу, который он укажет, отправьте специалистов, но учтите, что за его дочерью, скорее всего, следят, поэтому пусть будут осторожными в этом вопросе. Официально объявите завтра траур по погибшим, а репортёрам сообщите о смерти террориста, не раскрывая никакую информацию. Охрану усильте, это может быть не последняя попытка. И начинайте готовить операцию, по похищению Ротшильдов и устранению всех его потомков. Это должно быть сделано практически в один день и желательно после моего отъезда в Соединённые Штаты Америки.

— Но это может рассорить нас с Французами.

— А вот там и посмотрим, в любом случае мы повернём эту ситуацию в свою пользу. От французов нам нужны были только деньги и некоторые военные поставки, но в свете последних событий, деньги мы уже получили, а оружие, что мы не сможем изготовить сами, мы закажем в Германии. Это усилит нашу связь с ними и поставит французов в очень сложное положение. Им нечего сейчас нам предложить. Я специально сказал выкупать наши долги, чтобы предъявить этот козырь в переговорах. В самом начале я поеду к немцам и попробую, помимо всего прочего, заключить договор, на строительство завода по строительству орудий среднего и большого калибров, это будет ещё одним козырем в переговорах с французами и мы сможем потребовать от них особые преференции. Возможно, возьмём в аренду один из островов, ближе к панамскому каналу. Это будет необходимо для строительства военной базы, способной защитить наши инвестиции. Ну а с англичан мы найдём чего истребовать. И обязательно найдите этого посредника от Ротшильдов, попробуйте проследить за всеми родственниками и установить прослушку у них, он обязательно всплывёт в ближайшее время. А сейчас соберите репортёров, я дам небольшую пресс конференцию, чтобы предотвратить слухи, — сказал я, отправляясь в императорскую ложу.

Успокоив свою невесту и мать, я дождался, когда нас позовут и мы в полном составе вышли к пятёрке репортёров, которых допустила моя охрана и сказал короткую речь.

— Господа. Полчаса назад, на лучшую балерину Мариинского театра, и её поклонника, было совершено покушение. В её гримёрке была заложена бомба, которую привели в действие, когда актриса и её поклонник, оказались в гримёрке. Сам нападавший, погиб вместе с ними и от него мало что осталось, но вместе с ним погибли и актриса с поклонником. Мы выражаем глубокую скорбь, родственникам погибших и обязательно окажем им помощь, всем пострадавшим в этой трагедии. Хочу добавить, что никто из представителей императорской семьи не пострадал, — сказал я и хотел уже уходить, как один из репортёров, всё-таки задал провокационный вопрос.

— Говорят, что на месте поклонника Кшесински, должны были быть вы.

— Полная чушь. Уже больше года, как я вообще не встречал госпожу Кшесински, даже на сцене, и предполагать, что у нас может с ней роман, может только человек, несведущий в столичной жизни. Когда-то давно, меня интересовало творчество успешной, и несомненно, красивой балерины, но это было юношеское увлечение и было очень давно. На этом мы закончим нашу краткую пресс конференцию, — сказал я и взяв Сопровождающих меня дам под руки, отправился к выходу, в сопровождении большого количества охраны.

Выехав из театра, мы отправились в Зимний дворец, где я собирался переночевать, так как на завтра были большие планы и предстояло посетить несколько заводов, а возможно, и Главный штаб. Та должно проходить совещание по возможному нападению на Англию, поэтому я хотел его посетить, но предупреждать об этом, кого-то заранее я не собирался.

Отдыхать я не собирался, поэтому уединившись в одном из кабинетов, решал вопросы по реформированию армии и уже поздно ночью, пришёл к выводу, что с имеющимся руководством, каши не сваришь. Среди руководства Главного штаба и Главного управления Главного штаба, были люди, не могущие мыслить современными категориями и подстраиваться под новую модель ведения войны, а значит предстояло устроить разнос. Хотя я и не собирался начинать такую глобальную реформу до своего отъезда, но этого было не избежать. Я вызвал два десятка секретарей и достав папку, прихваченную с собой, на которой было написано «Штабные учения», начал раздавать указания, для подготовки к завтрашнему дню. Которая закончилась глубокой ночью, но отоспаться я себе времени не дал и именно поэтому, позавтракав с утра в узком семейном кругу, я распорядился проводить Марию Фёдоровну и Елену в Кронштадт, чтобы повидать моего брата Георга, находящегося на лечении, а сам, отправился с неожиданным визитом в Генеральный штаб.

Мой визит был не только неожиданным, но и походил на захват Главного штаба, моя охрана, получила задание не допустить сообщения о моём приезде собравшимся, а заодно и проверить как устроена вся структура реагирования и связи. Моя охрана, разоружала встречных офицеров и обрывала провода телефонов и через пять минут, распахнув двери моя вооружённая охрана окружила собравшихся генералов и их адъютантов и помощников, правда, не доставая оружия, а я входил в зал заседаний и разглядывал обеспокоенных генералов, не понимающих, что происходит.