Наследник - [100]
Княжич цыкнул зубом, но не выдержал:
— Гривна в год каждому, десять — сотникам, и вира семье погибшего — по десять за воина и сто за сотника! И не думай, что я согласен! Я о дружине беспокоюсь, — развернулся он.
Вербовщик и Святогор встретились глазами, и оба поняли, что это ложь. Княжич никогда не сможет отделить себя от дружины, равно как дружина вряд ли решится уйти без него. А ведь воины, питаясь искусно подогретыми Лесославом слухами и надеждами, поголовно грезили обещанными им невероятными доспехами и оружием.
— Гривна каждому, десять сотнику, — кивнул Ротгкхон. — Половина сего в задаток. Договорились.
— Мне нужно подумать! — оттолкнулся от перил княжич и ушел во дворец.
— Итого, — сжал кулак вербовщик и стал разгибать пальцы по одному: — Дружина согласна, только крикни, князь согласен, духовник согласен, Святогор почти дозрел. Осталось дождаться шумного дня, прилюдно бить челом князю, звать дружину, а когда она согласится, благословения от волхва попросить. Тут-то княжич сломается обязательно, он и так на одном упрямстве отнекивается. Интересно, старый волхв согласится, или Избора придется просить? Заверну-ка я к нему…
Радогоста в святилище не оказалось. Как ответил юный волховенок лет десяти — за старцем из детинца вестник прибегал, к князю увел. Зачем — Лесослав знал куда лучше ученика жрецов. Он поклонился Велесу, поблагодарив за помощь в своем важном деле, и отправился домой, с каждым шагов все яснее вспоминая зеленые глаза Зимавы, ее губы и горячее гибкое тело… Вскоре все мысли о делах окончательно вылетели из его головы, и он уже буквально дрожал в ожидании встречи.
Калитку распахнула Чаруша, посторонилась. Ротгкхон увидел жену с поднятыми руками, белыми от муки.
— Извини, — пожав плечами, виновато улыбнулась она. — Так получилось.
— Не за что… — Он взял ее лицо в ладони и старательно поцеловал каждый его краешек, каждую морщинку, каждую бровь, каждую ресничку. Зимава жалобно попискивала, но воспротивиться его своевольству не могла, боясь испачкать мукой.
— Я к качелям сбегаю, Зимава, — крикнула Чаруша, устав ждать, пока они освободятся.
— Пусти… — прошептала девушка. — Тесто надобно раскатывать.
Леший послушался. Зимава торопливо побежала к дому, прислушиваясь к бешено стучащему сердцу. Больше всего она боялась сейчас опять почувствовать себя счастливой, растаять в руках любимого и оказаться рабой цветка и собственноручно сотворенного проклятия. Но, кажется, обошлось. Наверное, спасло беспокойство за тесто.
Ворвавшись на кухню, девушка вцепилась в скалку, надавила им на тесто, принялась разгонять его от края до края припудренной мукой, овальной доски. Положила в будущий расстегай начинку, завернула, защепила края, перевела дух, открыла заслонку топки, задвинула туда поднос с уже расстоявшимися пирожками. Вернулась к столу, взялась за следующий кусок теста. И тут, как назло, к ней сзади подступил Лесослав, положил руки на бедра и стал медленно, очень нежно целовать шею и плечи, открытые легким сарафаном.
Она стиснула зубы, не позволяя себе испытать от этого хоть каплю удовольствия, всячески изгоняя малейшие признаки приязни, удовольствия, наслаждения…
Недолгая борьба имела обратные последствия — ее сопротивление сломалось разом, и горячая волна страсти хлынула сразу во все уголки тела, души и разума, сметя сразу все… Зимава развернулась, схватила мужа, начисто забыв про грязные руки, и тоже стала целовать, ластиться, говорить что-то радостное и доброе, совершенно не понимая, что. И она летела на его руках, и срывала одежды, и тонула в постели и любви, сливалась с лешим в единство плоти, сгорая, словно тонкий фитиль восковой свечи в жарком ярком пламени, отдавая себя и вбирая сладкое бешенство вулкана…
Потом они лежали, не в силах пошевелиться от слабости, а у нее на плече обжигающе вздрагивала сбившаяся на сторону ладанка. Зимава села, сжала ладанку в кулаке, лихорадочно ища выход из надвигающегося ужаса. Это длилось всего миг, а потом, не дожидаясь, когда душа матери из-за нее опять окажется в огне, девушка достала цветок и вставила в волосы.
В этот раз печь была холодной. Рядом лежала охапка хвороста, но топить ведьмину хибару Зимаве не хотелось. Она стянула с топчана колючую двойную циновку, вышла на улицу и села на пороге, бросив камышовую плетенку под ноги. И приготовилась ждать еще одну вечность.
— Зимава! Зимава, проснись!
— Что? — Девушка поднялась, рассеянно посмотрела по сторонам. Увидела упавший на пол цветок, торопливо подняла и спрятала в ладанку.
— Там Избор примчался. Сказывает, знахарка вернулась. Та самая, известная. Никто о том пока не ведает, самое время с Пленой к ней сходить, пусть осмотрит.
— Да, конечно… — Девушка быстро оделась, сбегала, одела Пленку, спустилась вниз, собрала корзинку с пирожками, мимоходом сунула один юному волхву. Тот, забыв поблагодарить, тут же вцепился зубами в угощение.
К святилищу они прошли через слободу, еще не успевшую толком проснуться — со дворов доносился шум, лай, голоса, блеянье, но на улицу никто пока не выходил. К знахарке тоже пробрались не через главные ворота, а обходной тропой.
Наш современник, Егор Вожников, по своей собственной воле вдруг оказался в 1409 году. Возглавив ватагу ушкуйников – речных пиратов, – он не только сумел неплохо устроиться в средневековой Руси, но и нашел любимую женщину Елену, да не какую-нибудь, а княжну! Именно она подтолкнула Егора к мысли, что пора ему самому становиться князем. Однако иные удельные владыки не желают признавать в нем равного, а великий князь Василий угрожает повесить за самозванство, словно обычного татя. А еще на пути Егора стоит коварная Орда, где старый эмир Едигей – давний враг Руси – по-прежнему сажает на трон угодных ему ханов.
Он пришел из нашего мира… Его называли… ВЕДУН!Как долго проживет человек, если встретит оборотня? А если двоих оборотней? Пусть ты даже опытный охотник на нечисть земную, но оказаться в деревне, населенной одними только оборотнями, не самое безопасное приключение. Особенно, когда узнаешь, что ты пришел сюда не как победитель, а как жертва, приготовленная на заклание. И если тебя считают героем торжества — это еще не значит, что после праздника ты останешься в живых.
Обычная загородная тусовка различных клубов по «реконструкции» истории. На большой поляне разместился зоопарк из шатров крестносцев, вигвамов индейцев… да много кого еще. Здесь и новые русские, и менты, и инженеры, и студенты. Но, как всегда «вдруг», произошло Нечто и все оказались на той же поляне среди безлюдных болот и лесов будущего Питера. Пути выживания в новом для них мире для клубных сообществ быстро расходятся… А жить надо и это, как оказалось, очень не просто.
Общий наркоз стал для Андрея Зверева воротами и иной мир. Придя в себя, он обнаруживает, что находится в боярском имении недалеко от Великих Лук и что здесь все считают его сыном боярина Павла Лисьина. После недолгой растерянности он пытается применить свои знания человека двадцать первого века, дабы снискать славу и известность.Но вскоре Андрей узнает, что провалился в прошлое не по прихоти природы, а стараниями нелюдимого волхва Лютобора, живущего на ближнем болоте. Андрей требует от колдуна вернуть его обратно в будущее.Если бы он знал, к чему приведет это пожелание!
Прикосновение богини Мары убивает…Ведуну, пожелавшему заключить эту прекрасную повелительницу смерти в свои объятия, сперва нужно добраться до легендарной «Голубиной книги», хранящей всю мудрость Славянского мира, и узнать, как можно уберечься от чар жестокой богини. Чтобы потом, без помех, отыскать вход в мир мертвых. Даже для Олега Середина, волею судьбы оказавшегося в Древней Руси, это не самая простая задача…
Самый легкий способ разбогатеть — это найти клад. Но мало кто помнит, что клады никогда просто так не кладутся в землю. Их охраняют страшные заклятия и древние руны, несущие гибель всякому, кто протянет руку к чужому добру. Андрей Зверев хотел найти золото — а вместо этого столкнулся с гневом могучего колдуна, через века пронесшего ненависть и к потомкам новгородского князя, и ко всему русскому вообще.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.