Джозеф оторвался от отца и взобрался на забор, энергично замахав какому-то человеку верхом на лошади, которая галопировала перед посадкой старинных дубов. Когда всадник приблизился, она увидела, что это женщина — молодая и стройная.
Жена Блейка? — нервно гадала Николь. Ее рот угрюмо сжался.
Она прибавила скорость и подъехала к тому месту, где Блейк и Джозеф разговаривали со стройной блондинкой. Когда Николь заглушила мотор и вышла, то заметила вспышку раздражения в глазах Блейка. Но ее было не запугать.
— Здравствуйте, — сказала она женщине и протянула руку для рукопожатия. — Мы с Блейком…
— Это Сьюзи, — прервал он ее ледяным тоном. — Она уже уезжает.
Сьюзи выглядела слегка сбитой с толку, но торопливо взяла руку Николь и пожала ее:
— Здравствуйте. — Она вопросительно вскинула бровь в сторону Блейка. — И до свидания.
— До свидания, миссис Беллами, — сказала Николь, делая выстрел наугад.
— Сьюзи, — промолвил Блейк тоном, вполне способным заморозить кипящую лаву, — грум.
С таким словом она никогда не встречалась. Джозеф увидел это и пришел ей на выручку:
— Она ухаживает за лошадьми, — пояснил маленький мальчик. — Выезжает их. Чистит сбрую.
— Спасибо, Джозеф, — сухо ответил Блейк, прежде чем его сын пустился в подробности.
Николь порозовела.
— Я думала, она ваша жена.
— У меня нет мамы, — дружелюбно пояснил Джозеф. — Она убежала с шафером, когда я был маленький.
— Шофером, — поправил Блейк, нахмурившись. — Кто тебе это сказал?
— Люди, — бросил Джозеф неопределенно. — Мне всегда было интересно, что такое шафер. Все нормально, — добавил он, увидев встревоженный взгляд Николь. — Я ее не помню. А из папы получилась хорошая мама. И потом есть еще повариха и Мейзи, которая убирает, и…
— Джозеф, — сухо перебил Блейк. — Давай проверим, за сколько ты добежишь отсюда до парадной двери. Воспользуйся короткой дорогой. Я засеку время.
Николь ничего не сказала. Хотя взгляд ее был направлен на Джозефа, который уже почти скрылся в зарослях растущего впереди рододендрона, она была слишком занята перевариванием двух новых фактов. Жена Блейка оставила его. И у него, похоже, целый штат прислуги. Какой же у него дом? Его даже еще не видно!
— Вы… Вы владеете этим бесподобным местом?
Его красивые губы вытянулись в тонкую линию:
— Это Крэнфорд-холл. Беллами живут здесь уже несколько столетий.
— О! А как же мой отец? Как он вписывается во все это? — воскликнула Николь, гадая, какое место отведено ему в этой богатой семье лендлордов. Она не могла представить его здесь. Отец никогда не любил рутину и условности. Поэтому покинул такую роскошь? До того, как его работы стали широко известны, он едва сводил концы с концами. Ее пальцы нервно теребили браслеты. В горле пересохло, вопросы остались незаданными.
Блейк снова окинул ее мрачным взглядом, и ей показалось, он задержался на ее тонкой талии и мягкой округлости бедер. И вновь она почувствовала то опасное томление в груди, которое сигнализировало о ее повышенной восприимчивости к его мужскому началу.
— Очень скоро вы все узнаете. При этом вам лучше будет сидеть, — пробормотал он пугающе. — Давайте покончим с этим как можно быстрее. Поставьте машину у главного крыльца и входите в холл. Там я присоединюсь к вам.
— Вначале я должна поесть, — слабо напомнила она.
Он бросил взгляд на ее бледное лицо и дрожащие губы и нахмурился.
— Садитесь на пассажирское сиденье. Вы ужасно выглядите.
Машина тронулась, как только она захлопнула дверцу.
Они проехали между рядами рододендронов и азалий, затем через фантастически красивый вишневый сад. За ним тянулись луга, пестреющие колокольчиками, лесными анемонами и змееголовником. Ее сердце на миг замерло. Точно как луг у них дома.
Сама того не сознавая, она поискала глазами терновник и нашла его. И груши, все в цвету.
Грусть снизошла на Николь. Все это были растения, по настоянию отца посаженные вокруг их коттеджа во Франции. Он любил это место, подумала она, осененная внезапной догадкой. И, должно быть, тосковал по нему. Всей душой хотел вернуться.
Но не вернулся. Она непроизвольно вздрогнула.
— Все, нормально? — пробормотал Блейк. — Нет.
— Уже почти приехали.
Наконец показался внушительный особняк. Золотистый камень, трубы дымоходов и стрельчатые окна. Он купался в теплом апрельском свете, глициния, сплетающаяся с роскошным диким виноградом, скрывала стены.
Ниже, на окруженных бордюрами клумбах перед домом она увидела алые тюльпаны среди кустов и многолетников, каждый из которых она узнавала. Ее сердце сжалось от боли.
— Это самый красивый дом, который я когда-либо видела, — призналась она мягким от благоговейного трепета голосом.
Блейк нахмурился и свернул на вымощенный двор, окруженный хозяйственными постройками. Потом, не сказав ни слова, выскочил из машины и начал отстегивать детское сиденье Люка.
Николь медленно вышла из машины и смиренно последовала за ним через узкую, обитую деревом дверь.
Блейк приостановился и сунул голову в одну из дверей. Там, должно быть, находился Джозеф. Наверное, это кухня, куда он был отправлен, подумала Николь.
— Отличная работа, Джо, ты несся, как пуля, выпущенная из ружья! — объявил Блейк с улыбкой в голосе.
