Наследник - [31]

Арабелла. Последнюю неделю она была неуловима, как его призрачные гости. Он догадывался, что она завтракала рано утром в своей комнате, избегая его общества. Потом она седлала Люцифера и отправлялась на прогулку одна, возвращаясь только тогда, когда солнце исчезало за раскидистой кроной кедра Карла Второго, посаженного в центре лужайки перед домом.

Он благоразумно оставил ее в покое. По крайней мере ему казалось, что он поступил благоразумно. Чаще всего сама Арабелла изыскивала всевозможные предлоги, чтобы не оставаться с ним наедине. Он бы, наверное, совсем приуныл, если бы не чувствовал иногда на себе внимательный, испытующий взгляд ее серых глаз.

Джастин встрепенулся, внезапно услышав далекие раскаты грома. Ну наконец-то хоть какое-то развлечение — как же ему опостылели эти цифры! Он встал из-за стола и подошел к окну. Темная туча затянула небо на востоке. Остается только надеяться, что Арабелла — точнее, «мэм» — успеет вовремя добраться домой и не попадет под проливной дождь.

Порыв ледяного ветра вихрем закружил юбки Арабеллы. Гроза быстро приближалась, но Арабелла по-прежнему продолжала неподвижно сидеть на каменном выступе полуразвалившейся стены старого аббатства. Как странно, что отец всю жизнь ненавидел эти развалины. Он с детства запрещал ей даже близко к ним подходить. Это, пожалуй, было единственное, в чем она посмела его ослушаться. Она обожала древние руины — от них веяло тайной. Арабелла провела рукой по серому выщербленному камню, вспоминая полные приключений путешествия по развалинам аббатства.

Но теперь она уже больше не ребенок, и руины потеряли в ее глазах ореол таинственности. Дождевая капля упала ей на щеку и потекла по подбородку. Арабелла вздохнула. Что же ей теперь делать? Разумеется, она понимала, что выбора у нее нет, но ей так хотелось, чтобы у нее был этот выбор, чтобы она смогла с честью выйти из создавшегося положения, не подвергая испытанию свое самолюбие и гордость.

Она вспомнила о Джастине, ясно представив себе его черты. Они с ним похожи, как близнецы, подумала она, вот только у него ямочка на подбородке. Он не стал ей навязывать свое общество, и она была ему за это благодарна. Если говорить откровенно, ей в нем нравилось не только это — она по достоинству оценила его силу, его юмор, его гордость. Он ей нравился даже тогда, когда вел себя как упрямый осел, когда он подшучивал над ней, смеялся над ее выходками или обращался с ней так, словно она была беспросветной дурочкой. Как супруг он, возможно, был бы не так уж плох. Характер у него, конечно, не мед, но и она ведь тоже не ангел — за восемнадцать лет она успела себя хорошо изучить. Тут Арабелла улыбнулась, и в рот ей упала крупная дождевая капля. Она рассмеялась, неохотно поднялась и взглянула в сторону Эвишем-Эбби, неясные очертания которого вырисовывались на фоне зловеще потемневшего неба. Вряд ли леди Энн и Элсбет рискнут выехать из Тальгарт-Холла в такую непогоду. Несколько часов назад она видела, как они садились в карету, — с ними был только кучер Джон. Интересно, почему граф не поехал с ними? Хотя слава Богу, что он остался — у нее будет возможность объясниться с ним. Арабелла оправила юбки и побежала к дому. Выбор сделан — она выйдет за него замуж.

Граф подбоченясь стоял на крыльце у колонны, под защитой парадного входа.

— Леди Арабелла не взяла Люцифера? — спросил он Джеймса, главного конюшего. Дождь лил как из ведра, пронизывающий ветер трепал кружевные манжеты графской сорочки.

— Нет, милорд.

— Хорошо, благодарю вас, Джеймс, что пришли. Накиньте плащ и возвращайтесь в конюшню. Становится холодно.

Проклятие! Неужели его общество настолько ей противно, что она предпочитает подхватить простуду, бегая под дождем? В мгновение ока его тревога сменилась бешеной яростью. Да он бы сейчас задушил ее собственными руками — как можно быть такой идиоткой, чтобы гулять в грозу?

Джастин уже рисовал себе во всех подробностях эту убийственную сцену, как вдруг сквозь пелену дождя заметил смутные очертания маленькой фигурки — кто-то бежал со стороны конюшен через лужайку к дому. Это была Арабелла — она неслась во весь дух, задрав юбки выше колен. В два счета она взлетела на крыльцо, прыгая через несколько ступенек, и остановилась перед ним, тяжело дыша.

Она была в грязи с головы до ног. Он смерил ее взглядом и промолвил самым безразличным тоном:

— Вы полагаете, это благоразумно — выходить на улицу в такую погоду?

— Вовсе нет. Но это не имеет значения. — Она пренебрежительно передернула плечами.

— Где, черт возьми, вы были?

Арабелла откинула мокрые пряди со лба, насмешливо приподняла черную бровь и сказала:

— Я гуляла под дождем. Видите, у меня волосы и платье насквозь мокрые, в туфлях хлюпает вода. С вашего позволения, я пойду переоденусь.

Он смотрел на нее и мысленно представлял, как его пальцы сомкнутся на ее шее.

— Сэр, вам не следует здесь оставаться. Похолодало — вы можете подхватить простуду. Ветер пронизывает до костей.

Она доведет его до белого каления! А ведь на войне ему никогда не изменяла выдержка — он сохранял хладнокровие в любой, даже самой опасной ситуации, быстро ориентировался и принимал молниеносное решение.