Наследник императора - [58]

— Ты знаешь, это невозможно. Ты — центурион на службе Рима.

— Но почему? О, боги, почему?

— Ты говоришь — старик продал Клио, чтобы досадить тебе? — спросил вдруг Адриан.

И спешно направился к выходу с гипподрома.

* * *

— А, Мевия… — Увидев молодую женщину, Адриан вновь вернулся к своему игривому тону. — Ну как, ты уже подружилась с царевной? Клянусь Геркулесом, она милая особа, но может ни с того ни с сего пырнуть кинжалом — ты это тоже учти.

Адриан слегка поклонился Зинте, ухватил Мевию за руку и повел к выходу.

— У нее есть кинжал? — спросила гладиаторша, оглядываясь за застывшую у фонтана фигуру в белом.

— Наверняка. Не говоря о том, что стиль для письма тоже подойдет, чтобы всадить острие в горло.

— Мне надо забрать свои вещи, — сказал Мевия. — И еще я не могу бросить в своей конуре Хлою. Девчонка пропадет. К тому же она моя рабыня — разбрасываться своими вещами я не привыкла.

— Разумеется, — согласился Адриан. — Можешь, все можешь… Я не ограничиваю тебя в мелочах. Только, будь добра, зайди со мной в одно не слишком чистое место.

— Куда же? В общественные латрины?

— Примерно. В лупанарий.

— В лупанарий? Ты что, хочешь предаться со мной Венериным утехам в лупанарии? Право же, у меня есть комнатка — это, во-первых, а во-вторых, я на подобные услуги не соглашалась.

— Нам надо выкупить Клио. И мне почему-то кажется, что хозяина придется уговаривать это сделать. Ты умеешь уговаривать, Мевия? Приводить железные аргументы?

— О, да, — Мевия улыбнулась.

— Адриан! — окликнул его центурион Декстр, появляясь в перистиле внезапно, как из-под земли. — Идем, тебе стоит на это посмотреть. И Мевии тоже.

Центурион привел их в небольшой хозяйственный двор. Здесь находились кладовые, а во дворе стояли две зернотерки, и тут же была устроена пыточная для рабов. Сейчас к брусу-поперечине были подвешены сразу двое, и домашний палач хлестал их по очереди. Спины несчастных все уже были в крови.

Хозяин тоже присутствовал — сидел в кресле и наблюдал. Его телохранитель-фракиец стоял за креслом хозяина.

— Телохранителя зовут Орфей, — сообщил шепотом центурион. — Прозвище очень подходит к его зверской роже.

Физиономия Орфея была наискось пересечена двумя уродливыми рваными шрамами, а нос отрезан так, что осталась черная яма. На поясе охранник носил короткий кривой фракийский меч и кинжал — чуть короче меча. Сейчас Орфей поигрывал кинжалом, будто спрашивал — а не порезать ли мне этих рабов. Совсем чуть-чуть.

— Харину добавь. Я приговорил его к тридцати ударам, а ты дал только двадцать восемь, — указал палачу будущий консул Афраний. — А Стасиму хватит. Он получил все, положенное по моему приговору.

Палач отвязал парнишку лет шестнадцати, и тот, не в силах встать на ноги, пополз на четвереньках.

— Э, так не пойдет! — остановил его хозяин. — Стасим! Ты испачкал двор, изволь прибрать за собой.

Парень, пока его пороли, не только обмочился, но и обгадился. Как и его собрат по несчастью. Мевии показалось, что старик Афраний вдыхает запах испражнений с явным удовольствием.

— Я приберу, — сообщила старая рабыня в грязных серых лохмотьях.

— Нет, должен он прибрать. Я стою за справедливость.

— Так я и есть справедливость — или ты позабыл, что меня зовут Дикея? — дерзко отвечала старуха.

— Молчи! — рявкнул Орфей и небрежно взмахнул рукой.

Дикея вскрикнула, алый порез обозначился на ее плече.

— Не порти вещи, Орфей! Все наказания только по моему приговору! — осадил телохранителя старик Декстр. — Правильно действуя, любого можно усмирить. Я тут нарочно прикупил нескольких рабов-даков из самых дерзких и отправил их в поместье. Один здоровяк дважды попадал в плен, дважды бежал и лишь на третий раз колодки оказались достаточно прочными. По-нашему его прозвали Тифоном. Если за полгода не обломаю бунтаря, то, значит, я ничего не смыслю в человеческой природе.

Второй из рабов тем временем получил свои недостающие удары и тоже был отвязан. Этот ушел сам, покачиваясь. Перед мальчишкой же Дикея поставила ведро с опилками да прислонила к подпорке пыточного бруса метлу.

— За что ты его так? — спросил Адриан у хозяина.

— За ложь. Рабы врут. А я вранья терпеть не могу. Вот и воспитываю.

— Какое счастье… — прошептала Мевия.

Как ни странно, старик Афраний ее услышал.

— Да, этим бездельникам повезло — хорошее воспитание не в каждом доме можно получить. Да только рабы, они и есть рабы — никто из них не ценит мои старания.

— Какое счастье, — повторила Мевия, когда они с Адрианом покинули место экзекуции, — что я не во власти этого человека.

* * *

Вызнать, в какое именно заведение отправил хозяин провинившуюся рабыню, было делом и долгим, и хлопотным, и, как оказалось, — весьма затратным. Во-первых, пришлось подкупать управляющего. А он трясся, как попавший в тенеты заяц, отводил глаза, целовал Адриану руки и лепетал невнятное. Хозяина своего он боялся до смерти, хотя был уже вольноотпущенником, а не рабом. Как ни странно, в доме Афрания вольноотпущенников было немного — двенадцать человек, и все они жили при старом хозяине — отпустив рабов на свободу, Афраний оставался их патроном, держал нити их судеб в своих руках и наслаждался, дергая за ниточки.