Наследник - [38]

— Ну-ка, посмотрим, проснулся он или нет, — донесся с порога голос тети Клавы. Она произнесла эту фразу таким игривым, воркующим тембром, каким обычно разговаривают с маленькими детьми или с животными.

Я вопросительно приподнял голову.

Тетя Клава открыла дверь.

— О, он уже не спит! — воскликнула она и обратилась ко мне: — Ты только посмотри, какого гостя я тебе привела.

Она подалась немного в сторону. У меня от изумления отвисла челюсть. За ее спиной, сияя ослепительной белозубой улыбкой, стоял чумазый и взлохмаченный Радик. Очевидно, он приехал сюда на скутере. В его руках был битком набитый рюкзак.

Я опешил.

— Привет, дядь Жень!

Я ответил молчаливым кивком, ибо в тот момент от изумления буквально потерял дар речи. Радик держал себя так, будто мы с ним были большими друзьями. Словно и в помине не было криков "Пошел вон!", швыряния тарелок, полных ненависти взглядов, и многого другого.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — произнесла тетя Клава и хитро мне подмигнула. — Молодой человек имеет к тебе какое-то важное дело.

— Что случилось? — холодно спросил я, когда она вышла. — Волк в лесу сдох, или рак на горе свистнул?

— Есть разговор, — деловито ответил мальчик.

— Ну, коли так, то проходи, — проговорил я.

Радик уселся на стул, что стоял подле моей кровати. Я принял вертикальное положение и обернулся простыней.

— Слушаю тебя.

Мальчик кашлянул и негромко произнес:

— Дядь Жень, ты не мог бы отвезти меня в Сочи?

Мои глаза чуть не вылезли из орбит. Это не ребенок, а черт в ступе! Поразительное бессердечие! Отец убит, бабка убита, а ему на курорт вздумалось.

— Поездка полностью за мой счет, — добавил Радик.

Я удивленно посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть деньги?

— Есть.

— Откуда?

— Бабка Лида дала.

— А-а-а, — понимающе протянул я. — Ну, и езжай себе на здоровье. Я то тебе зачем?

— Так ведь я несовершеннолетний. Мне одному ездить нельзя, — объяснил мальчик. — Меня в милицию могут забрать.

— А тебя не смущает, что я работаю, и что ночью у меня как раз очередная смена?

— Ты же все равно увольняешься.

Я остолбенел.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Катька с Ромкой говорили.

— Зачем они тебе-то об этом сказали? — растерянно усмехнулся я.

— Да ничего они мне не сказали. Они друг с другом собачились, а я слышал.

— Точнее, подслушивал? — догадался я.

— Ну, подслушивал. А что?

— А то, что подслушивать чужие разговоры нехорошо. Это во-первых. А во-вторых, я должен отработать еще две недели, пока Роман Олегович не подыщет мне замену.

— Зачем тебе их отрабатывать, если он все равно тебе за них не заплатит?

— То-есть, как не заплатит? — нахмурил брови я.

— А так, — выпалил Радик. — "Кинет", и все. Он со всеми так поступает, кто от него уходит. Он сам этим хвастал.

Мою душу покрыл неприятный осадок. Такие случаи были не редкостью.

— Вот, значит, как, — задумчиво протянул я.

— Дядь Жень, если не секрет, сколько он тебе платил?

Я назвал свой оклад.

— Всего-то? Ха! Если ты меня отвезешь, я заплачу тебе в два раза больше.

Радик сунул руку в карман рубашки, вытащил из него толстенную пачку крупных купюр, отсчитал несколько штук, и положил передо мной.

— Это аванс.

Я ошалело смотрел на предложенные мне деньги, и одновременно решал дилемму: схватить пацана за шиворот и выставить за порог, или все же сыграть с ним в эту презабавную игру. Тринадцатилетний ребенок нанимает себе в качестве телохранителя сорокалетнего мужика! Скажи кому — не поверят.

— Дядь Жень, тебе эти деньги будут не лишними, — принялся убеждать меня Радик, словно прочтя мои мысли. — Чтобы найти новую работу, нужно время. А жить на что-то надо. Тебе это выгодно. Кроме этого, разве тебе не хочется на халяву побывать на море?

— Хочется, — кивнул я. — Кому этого не хочется? Тем более, что сейчас бархатный сезон.

— Значит, по рукам?

Он дернулся было вперед, но я жестом попросил его не торопиться.

— А зачем тебе понадобилось ехать в Сочи? — спросил я, пристально глядя ему в глаза.

— Надо. Я не могу пока тебе об этом сказать.

— Ну, а как я могу с тобой ехать, если не знаю, зачем? Может, у тебя в голове какой-то криминал, и ты вовлекаешь меня в сообщники?

Радик опустил голову.

— Мне не велели пока тебе об этом рассказывать.

— Кто не велел? Роман Олегович? Катерина? Панченко с Ширяевым?

— Нет, — голос мальчика стал еще тише. — Мой папа.

— Кто-о-о?! — изумленно воскликнул я.

Радик молчал. Это означало, что я не ослышался.

Мною овладело какое-то странное, двойственное чувство. С одной стороны, я ничего не понимал. А с другой, мне казалось, что я все очень даже хорошо понимаю, но просто никак не решаюсь себе в этом признаться. Слишком уж все это выглядело невероятным.

Я стал в задумчивости поглаживать подбородок.

— А когда ты с ним разговаривал?

— Сегодня ночью.

Меня словно прожгло.

"Так вот, наверное, о чем он меня просил!", — подумал я, вспоминая свой сон.

Мне стало не по себе. Потусторонний мир подобрался ко мне настолько близко, что это начинало меня пугать.

— Ты сам решил обратиться ко мне, или тебе порекомендовал это сделать твой папа? — спросил я мальчика.

— Папа, — глухо ответил он.

Я задумался. Что ж, я обещал Карпычеву позаботиться о его сыне. А коли дал обещание — его надо выполнять.