Наследник дьявола - [5]

Шрифт
Интервал

— Вы очень порадовали меня! Я отнюдь не дорожу моим сундуком, к тому же случайно он пустой. Наше белье в прачечной. Завтра поутру не составит большого труда вынести этот злосчастный сундук. Хотите ужинать?

— Нет, — ответил он, — я охотнее поем без сундука.

— Я вижу, — сказала она, — что легче выйти сундуку из дому, нежели из вашей головы.

— Эй! — крикнул ювелир, зовя подмастерьев и рабочих, — идите сюда!

В тот же миг появились люди, и хозяин коротко приказал им вынести сундук. Сундук, послуживший любви, быстро протащили через залу, но во время переноски прокурор очутился в сундуке вверх ногами и, не будучи к тому привычен, забарахтался.

— Ничего, ничего, — промолвила жена, — это лестница шатается.

— Нет, моя милочка, это не лестница, а шкворень.

И без лишних слов сундук был пущен весьма ловко вниз по ступенькам.

— Эй, возница! — крикнул ювелир, и наш Пестряк, посвистывая на мулов, вместе с добрыми подмастерьями вскинул злокозненный сундук на тележку.

— Э-э!.. — завопил прокурор.

— Хозяин, сундук-то наш разговаривает! — заметил один из подмастерьев.

— А на каком таком языке? — вопросил ювелир, дав подмастерью изрядный пинок в зад, каковой, к счастью, не был стеклянным. Подмастерье повалился на ступеньку лестницы, и тем было прервано его изучение сундучьего языка.

Пастух в сопровождении доброго ювелира отвез кладь к берегу реки. Не слушая красноречивых увещеваний говорящего сундука, они привязали к нему парочку-другую камней, и ювелир скинул груз прямо в Сену.

— Поплавай, любезный! — крикнул насмешливо пастух в тот миг, когда сундук, зачерпнув воды, нырнул в реку, подобно утке.

А наш Пестряк продолжал свой путь до улицы Сен-Ландри, что близ монастыря Нотр-Дам. Здесь разыскал он дом, признал дверь и крепко постучался.

— Откройте, — возопил он, — откройте именем короля!

Услышав эти слова, к двери подошел старец, который был не кто иной, как известный всему Парижу ростовщик по имени Версорис.

— Что там такое? — спросил он.

— Я послан сюда начальником квартала предуведомить вас, чтобы вы были начеку нынче ночью, — ответил Пестряк, — а он, со своей стороны, поднимет в нужный час стражу. Ограбивший вас горбун вернулся, держитесь крепко, он уж сумеет отнять у вас то, чего не успел унести раньше.

Сказав так, добрый наш пастух вновь побежал, но на сей раз на улицу Мармузе, где капитан Драч пировал со своей Маргариткой, самой пригожей из уличных красоток и самой неистощимой на смелые выдумки, по мнению подружек. Взгляд ее, живой и острый, разил, словно удар кинжала, а все повадки были столь соблазнительны, что и жители райских кущ возгорелись бы любовным пылом. И была она к тому же нимало не пуглива, как и положено женщине, у которой не осталось иной добродетели, кроме дерзости.

Бедный Пестряк впал в великое смущение, зайдя в квартал Мармузе, ибо опасался не найти того дома, где жила Маргаритка, и еще пуще страшился застать наших голубков в постели. Но некий добрый ангел споспешествовал ему во всех его делах. И вот как. Выйдя на улицу Мармузе, пастух увидел яркий свет во всех окнах. Отовсюду выглядывали головы в ночных колпаках и чепцах: девки, красотки, хозяйки, мужья, девицы, покинув постель, смотрели друг на друга с удивлением, словно по улице при свете факелов вели вора на виселицу.

— Эй, что случилось? — спросил пастух одного горожанина, который спешил с алебардой в руке встать на страже у своих дверей.

— Да ничего, — ответил тот. — Мы было подумали, что арманьяки бесчинствуют[5], а это, оказывается, Горилла избивает Маргаритку.

— Где же они? — спросил пастух.

— Вот в том прекрасном доме, — видите на столбах пасти крылатых жаб, весьма искусной работы? Слышите, какой там шум подняли слуги и служанки?

И впрямь только и слышались крики: «Помогите! Спасите, убивают!» Тем временем в доме сыпались удары, и Горилла вопил грубым своим голосом: «Смерть блудодейке! Подожди, стерва, денег захотела, вот тебе деньги, вот!» А Маргаритка стонала: «Ой, ой, умираю! Помогите, ой, ой!»

Потом что-то стукнуло, зазвенело железо, и на пол тяжело упало нежное тело молодой прелестницы. Затем наступила тишина, погасли огни. Слуги, служанки, гости и все прочие вошли в дом, и вовремя подоспевший пастух поднялся по лестнице вместе со всем честным народом. Однако ж в просторном зале увидели они лишь разбитые бутылки, изрезанные шпалеры, скатерть, сорванную со стола вместе со всеми яствами, и окаменели.

Пастух наш, не зная страха, влекомый единой мыслью, распахнул двери нарядной опочивальни Маргаритки. Он увидел девицу всю растерзанную. С распущенными волосами, с нагою грудью, она лежала, распростершись на ковре, залитом кровью, и тут же стоял капитан; присмиревший, озабоченный вояка, не зная, как ему выпутаться, бормотал:

— Полно, милая моя, будет тебе представляться мертвой. Ничего, я тебя подштопаю, куколка моя, шалунья. Мертвая или живая, ты все равно прелесть, так бы тебя и съел...

Промолвив эти слова, хитрый вояка схватил девушку и бросил ее на постель. Она упала, как чурбан, словно висельник, сорвавшийся с крюка, Увидя это, храбрец наш решил, что пора уходить подобру-поздорову, и, однако ж, — до чего хитер был! — прежде чем уйти, воскликнул:


Еще от автора Оноре де Бальзак
Евгения Гранде

Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».


Гобсек

«Гобсек» — сцены из частной жизни ростовщика, портрет делателя денег из денег.


Шагреневая кожа

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?


Утраченные иллюзии

«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».


Тридцатилетняя женщина

... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.


Париж в 1831 году

Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.


Рекомендуем почитать
Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.


Странный лунный свет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Папаша Орел

Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.


Настойчивость любви

«Озорные рассказы» написаны в духе позднего Средневековья и эпохи Возрождения, когда рушились средневековые представления об исконной греховности человека, о его беспомощности и зависимости от воли небес, о необходимости подавлять влечение к радостям жизни ради блаженства в будущем мире.«Озорные рассказы» полны жизнерадостности, безудержного раблезианского смеха и упоения жизнью.В некоторых рассказах «озорное» тесно переплетается с трогательным, грустным и даже трагическим. Самые «рискованные» и потешные положения ведут иной раз к событиям, раскрывающим глубокую человечность героев.


Замужество красавицы Империи

«Озорные рассказы» написаны в духе позднего Средневековья и эпохи Возрождения, когда рушились средневековые представления об исконной греховности человека, о его беспомощности и зависимости от воли небес, о необходимости подавлять влечение к радостям жизни ради блаженства в будущем мире.«Озорные рассказы» полны жизнерадостности, безудержного раблезианского смеха и упоения жизнью.В некоторых рассказах «озорное» тесно переплетается с трогательным, грустным и даже трагическим. Самые «рискованные» и потешные положения ведут иной раз к событиям, раскрывающим глубокую человечность героев.


Архиепископ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасительный возглас

«Озорные рассказы» написаны в духе позднего Средневековья и эпохи Возрождения, когда рушились средневековые представления об исконной греховности человека, о его беспомощности и зависимости от воли небес, о необходимости подавлять влечение к радостям жизни ради блаженства в будущем мире.«Озорные рассказы» полны жизнерадостности, безудержного раблезианского смеха и упоения жизнью.В некоторых рассказах «озорное» тесно переплетается с трогательным, грустным и даже трагическим. Самые «рискованные» и потешные положения ведут иной раз к событиям, раскрывающим глубокую человечность героев.