Наследник Атлантиды - [12]

– Пойдем?

В руке она держала яркую коробку конфет, дорогих, изысканных – Ярослав всегда старался побаловать ее чем-то особенным.

– Ты изумительна…

Она чуть заметно покраснела.

Ему всегда было интересно, почему Ольга не ревнует его ко всем женщинам, которые у него были – а им ведь несть числа, и Ярослав вряд ли мог припомнить даже лица тех, с кем пересеклись его пути на одну, реже на две ночи хотя бы пару лет назад. Не потому, что эти женщины не оставили следа в его душе, просто они, каждая, были не целью, а лишь средством.

Увы, так было надо.

Может, потому Ольга и не ревновала. Может, потому они так ни разу и не были близки.

Просто ни ему, ни ей не хотелось, чтобы и Солнышко, пусть на несколько минут, превратилась из самого дорогого ему человека в средство. Средство получить силу, которой в этом мире так мало и в то же время так много. Силу, которую так сложно и одновременно так просто взять.

Инга сегодня поделилась с ним этой силой – и благодаря ей сотни людей в метро остались живы. Благодаря этой отданной силе и сама Инга проживет долгую жизнь, не омраченную неизлечимой болезнью. Это была плата – то малое, что Ярослав мог сделать для этой девушки и для множества ее предшественниц.

Кто-то, возможно, назвал бы это вампиризмом. Энергетический вампир – в последние годы это определение стало невероятно модным, в энергетическом вампиризме обвиняли всех и каждого – и склочного соседа, и стерву-жену, и тирана начальника. Многие из тех, кто с умным видом разглагольствовал об этом явлении, на самом деле были очень близки к истине.

* * *

Вечер получился так себе. Ярослав чувствовал себя не в своей тарелке – милейший Зобов вел себя не вполне адекватно ситуации, вновь и вновь давая Ярославу повод для беспокойства. Вместо того чтобы пуститься в столь любимые каждым уважающим себя пенсионером многословные рассуждения о том, куда скатилась некогда великая Россия, и что «раньше, что ни говорите, жили лучше», или же, на худой конец, поговорить о нынешнем российском спорте, который, разумеется, тоже уже не тот, старик упрямо переводил нить беседы на личности. Точнее – на личность самого Ярослава. Причем делал это довольно профессионально, настолько, что Яру стало интересно – а в самом ли деле благообразный пенсионер провел трудовые годы в стенах ничем не примечательного научно-исследовательского института с непроизносимым названием и малопонятными задачами. Хотя, возможно, зафиксировав вполне предсказуемый интерес российских спецслужб, Ярослав теперь готов был увидеть агента в каждом встречном.

И все-таки вопросы следовали один за другим, заданные то в шутку, то всерьез, то вообще непохожие на вопрос, но подталкивающие собеседника к каким-то ответным репликам, из которых можно сделать далеко идущие выводы. Даже когда разговор заходил о вещах вполне обыденных и безобидных, буквально через несколько ничего не значащих фраз Ярослав с удивлением обнаруживал, что беседа снова сворачивает к теме его персоны. Более того, вдруг осознавал, что уже успел ответить на очередной вопрос куда откровеннее, чем собирался.

Привычно – в последние полсотни лет это и в самом деле стало делом вполне обыденным – он просканировал окружающее пространство и даже удивился, не обнаружив ни одного скрытого микрофона. На какой-то момент появилось желание позаботиться о том, чтобы в памяти старика от сегодняшнего вечера остались лишь неясные, смутные обрывки воспоминаний о хорошо проведенном времени. Но по зрелом размышлении оставил все как есть – копаться в памяти человека было поступком в высшей степени неэтичным, и заниматься этим Ярослав не хотел. Да и не сказать, чтобы уж очень хорошо мог это сделать – он не целитель, не чистый волшебник, а всего лишь обычный техномаг. Его стезя – приборы и оборудование, а не живые организмы. Минимум навыков по вмешательству в состояние тела и духа он получил – но это и в самом деле лишь минимум, где-то уровень первого, максимум второго курса высшей школы искусств. Так что попытка редактирования памяти старика – вещь опасная.

И еще одно – Ярослава беспокоил сам факт подобного допроса. Если бы беседа была организована работниками спецслужб, стали бы они возлагать всю ответственность на деда, пусть и экс-сотрудника никому не нужного НИИ. Скорее, ввели бы какого-нибудь «внучка», да еще непременно нашпиговали бы дом жучками. А дед ведь работу делает грамотно… странно все это.

– Ты беспокоишься… – Это был не вопрос, утверждение. Оленька хорошо чувствовала эмоции, это был неизбежный побочный результат геронтологической магии, воздействию которой она подвергалась уже добрых пять десятков лет.

– Есть немного, – не стал спорить он. – Знаешь, я пойду поработаю. Ты ложишься?

– Если не возражаешь, посижу с тобой.

– Просто поражаюсь, как же тебе не скучно, – усмехнулся он, подставляя ей руку. Лестница, ведущая в подвал дома, где располагалась его лаборатория, была достаточно крутой.

– Ты серьезно? – удивилась она и, похоже, искренне. – Это ведь так… интересно. Помнишь тот разговор, что мы подслушивали? С этой… как ты ее назвал?

– Магически стабилизированная психоматрица личности.