Наследник - [73]

– Испугался, что ты его пришибешь, значит поверил.

– Хорошо бы. Передадут Вали, и тот успокоится. Тут мы его…

– … ка-ак хряпнем! – продолжил Перфильев и зевнул. – Пошли спать, Алексей. Утро вечера мудренее.

* * *

Эту поговорку майор Толпыго переиначил по-своему: всякий ефрейтор утром сержант. Вообще про хитрого ефрейтора он знал массу анекдотов, и любимый был таким: вызвал генерал ефрейтора на ковер и ну его материть и костерить. Ефрейтор послушал-послушал и вымолвил: «Товарищ генерал, если уж мы с вами так ругаться будем, что же сказать о рядовых?..»

Утром Каргин, как тот хитрюга-ефрейтор, тоже чувствовал себя продвинутым в звании, если не до маршала, как намекал Шон Мэлори, то, по крайнер мере, до полковника. А для военного человека большие звезды на погонах что шпоры для рысака: и подгоняют, и ум просветляют, а что до энергии, то она с каждой присвоенной звездой кипит все интенсивней и круче. Главное, чтоб звезды падали заслуженно и своевременно, в активном бойцовском возрасте, а не доставались одним лишь старым штабным пердунам.

Поднявшись, Каргин распорядился, чтобы Рудик взял такси и съездил с Ксенией к ней на квартиру, вещи забрать, а ежели будут чиниться препятствия, пресек и вразумил. Хорошо вразумил, от души, чтоб ползалось только от кровати до сортира! Затем пошел с дежурным Дмитрием на тринадцатый этаж, который считался четырнадцатым, осмотрел президентский номер (дверь была не заперта), пощупал веревки, все еще свисавшие в лоджии с перил, сказал Диме, чтобы прибрался, и решил, что непременно купит тулпару и наведет здесь гвардейский порядок. Такой, чтобы ферраши под видом ворюг не лезли к постояльцам в номера, и чтобы служба безопасности была надежной, лучше всего из «варягов». Затем он позвонил Булату Файхуддинову, велел ему ехать в «Тулпар», а Перфильева с Балабиным и Флинтом отправил на армейский склад, к торговцу-минбаши, вручив им чемодан, отбитый в Первом президентском. Какие у минбаши запросы сказать было заранее нельзя, однако Каргин полагал, что миллиона хватит. Цена у приличной вертушки, конечно, побольше, но, с одной стороны, продавал минбаши не свое, а с другой, этот самый миллион наличными, когда выкладывают их на прилавок, имеет такое гипнотическое действие, какое не снилось ни Кашпировскому, ни Чумаку.

Улучив несколько минут, он позвонил в Краснодар, поговорил с ласточкой. Кэти весело щебетала, но за ее словами мнилась Каргину тревога, то ли от нового ее положения, то ли что-то она предчувствовала – опасность, грозящую ему, неясный поворот событий, которого не избежать в любом сражении. Планы и расчеты всегда остаются планами и расчетами, а реальность – реальностью, и случай – случаем; поскользнешься на банановой кожуре, тут тебе штык пол ребро и всадят. Правда, афганского сна – будто его живьем в яму закапывают – Каргин в эту ночь не видел. Снились другие сны, наполеоновские: как ведет он роту «гепардов» в бой, по правую руку – лейтенант Свенсон с автоматом, по левую – сержант Зейдель с развернутым знаменем, а сзади дружно топают сапоги и песня слышится, но не французская, а та, которую пели в Рязанском училище ВДВ: «Непобедимая и легендарная». И еще снилось, будто бой окончен, и сам полковник Дювалье, командир третьей бригады, вешает ему на грудь орден Почетного легиона, а в отдалении стоит Нияз Бикташев, батальонный разведчик, снайпер, герой труда и ветеран. Стоит он с мешком кураги в руках и этак одобрительно кивает: вот и ты, парень, удостоился!

Пришли результаты космической съемки со спутника, Гальперин сделал распечатки, а там и Сергеев заявился со схемой базы, но только одной, Ариман-2. Сказал, что вторую еще не рассекретили, и бывшим коллегам надо время, чтобы подобраться к этим документам. Зато при схеме оказалась опись, где были перечислены постройки, размеры их и назначение. Ценная информация; вместе с картами местности она позволяла спланировать атаку во всех подробностях.

Первым делом Каргин с Сергеевым начали сверять полученную схему с данными космической съемки, тут же обнаружив разницу.

– Ангаров нет, вот этих, – сказал подполковник, тыкая в план карандашом. – Вертолетные ангары, сборные, алюминиевые… Что про них в описи? Так, разобрали и вывезли… Хозяйственный был командир у этих десантников… Склада ГМС[47] тоже нет, цистерны под открытым небом стоят. Помечено: склад ветхий, кровля грозила обрушением…

– Это хорошо, что под открытым небом, – заметил Каргин. – Сжечь легче. А вот здание, в котором эмир обосновался, вот это, перед бывшим плацем… Что в нем было?

– Штаб базы, офицерское собрание и столовая. Два этажа, шестнадцать окон по фасаду, главный вход с плаца и два черных с другой стороны, возле столовой и финансовой части. Дом кирпичный, под железной крышей… А здесь, Алексей Николаевич, извольте видеть – губа.[48] Вот этот домик, про который девушка говорила… Здесь наших и держат. Стены бетонные, дверь прочная, но сбить замок нет проблем. Место, чтоб вертолет приземлился, имеется. Вынести их и погрузить – дело трех минут.

– Сначала разобьем казармы, – возразил Каргин, сравнивая фотографии со схемой. – Вот эти, у самого забора, уже в развалинах, эти две пустые, а у других четырех народ роится, и все на коленках стоят – похоже, в утренний намаз снимали. Вот их и разобьем… Если из «Таволги» бить, по две ракеты на казарму хватит. Половина точно не выберется – кого осколки посекут, кого задавит стены и кровля.