Наследница трона - [54]

Фернандо посмотрел на молот.

— Я напишу письмо.

Благодаря своим длинным седым волосам гроссмейстер казался благородным. Тонкие черты его лица, осанка — все давало повод подумать, что перед вами идеальный состарившийся рыцарь. Именно такими, будучи ребенком, представлял себе героев Фернандо. Ему хотелось снова вернуться в мир детства. Мир, где четко различимы добро и зло. И где нет палачей с лицами героев.

Теперь лицо Тарквинона казалось суровее.

— Этого мне в качестве доказательства достаточно. Я верю, что ты отправил письмо. Это твой стиль убийства. — И он склонился за молотом.

Фернандо отвернулся. Он не хотел видеть этого! Зажал руками уши. И тем не менее услышал приглушенные крики. Пытался думать обо всех тех людях, которых без зазрения совести приказал убить Оноре. Это заслуженная кара, пытался убедить он себя, но знал, что лжет.

Новая эпоха

Олловейн смотрел на большой стол Фальраха, который Эмерелль приказала поставить в центре круглого зала советов. Черным представлены фигуры Церкви Тьюреда, белым — фьордландцы и их союзники из Альвенмарка. Князь Фенрил сделал его вместе с князем Ланголлиона Тирану. Расположение фигур должно было представлять текущее положение дел во Фьордландии и прилегающих к ней регионах. То, что видел Олловейн, было разгромом. И в нем тут же пробудился Фальрах, его прошлая инкарнация, таившаяся в нем со времен тролльской войны. С трудом подавляемый, всегда готовый взять над ним контроль… Фальрах справился бы с этой ситуацией, если бы Олловейн наконец прекратил сопротивляться ему. Он становился сильнее. Время работало на него. Мастер меча отвернулся от стола. Игра, разработанная некогда мастером-стратегом Альвенмарка, усиливала его присутствие внутри.

— Нельзя склоняться перед требованиями этой незрелой девчонки на троне, — заявил Тирану. — Как она может выгнать нас из страны, за свободу которой положили жизни сотни эльфов?

— Тебе следовало бы сказать: тысячи детей альвов, — прорычал Оргрим, король троллей. — Вы, эльфы, сражались там не в одиночку.

— И тем не менее страна ее, — вмешалась Юливее. — Мы не можем просто проигнорировать решение Гисхильды. И мы там — всего лишь гости. Кто же захочет, чтобы в доме гостили палачи его великой любви? — Она перевела взгляд на Эмерелль.

— Как ты оцениваешь положение, Олловейн? — поинтересовалась королева.

Ее вопрос заставил его снова посмотреть на стол Фальраха. Его взгляд изменился. Это больше, чем просто фигурки из камня. Флот рыцарей ордена, угрожавший как Вахан Калиду, так и побережью Фьордландии, обрел плоть. Он увидел море, полное галеас, галер и транспортных судов.

— Мы должны поразить этот флот. Он — ключик ко всему. И у нас остается не так много времени, чтобы воспользоваться этой возможностью. Как только они закрепятся на материке, победить их станет сложнее.

Неужели его голос изменился? Стал холоднее и жестче? Или же это ему только кажется?

Он тоже считался хорошим полководцем. Но отлично знал, что даже в подметки не годится легендарному Фальраху.

— Ты витаешь в облаках? — насмешливо поинтересовалась Юливее.

Олловейн откашлялся.

— Поскольку очевидно, что в данный момент юная королева не может мыслить ясно, мы должны сделать это за нее, пока она не оправится от своей якобы потери. Настоящая проблема — это вражеский флот, а не душевные переживания капризной королевы людей.

— Ты высказываешь мои мысли!

Олловейн судорожно сглотнул. Это сказал именно Тирану. Быть одного с ним мнения — об этом стоило задуматься. Олловейн в отчаянии оглядел лица собравшихся. Однозначных признаков того, что Фальрах побеждал в нем Олловейна, не было. За исключением того, что он придерживался одного мнения с тем, кого презирал.

Оргрим казался серьезным. По лицу тролля ничего нельзя было прочесть. Тирану улыбался ему. Он тоже, казалось, был удивлен тем, что они сошлись во мнении. Юливее была, очевидно, удивлена, и даже сердита на Олловейна. Кентавр Аппанасиос не совсем понимал происходящее. Он ковырялся щепкой в зубах и смотрел на стол Фальраха. Фенрил пристально изучал Олловейна своими орлиными глазами, ничего не говоря. А Эмерелль? Он знал, что она будет приветствовать усиление в нем Фальраха. Она всегда хранила в своем сердце героя, некогда отдавшего ради нее свою жизнь.

— Если мы станем ждать, пока этот флот доберется до нас, то ослабим свои и так не слишком выгодные позиции. Мы должны атаковать и остановить их еще в гавани. Я предложил бы воспользоваться магией, чего мы до сих пор не делали, и атаковать с помощью черноспинных орлов. Таким образом, даже небольшие отряды могут нанести немалый вред. Особенно полезно было бы, если бы Юливее сплела то заклинание, которым удивила нас всех, когда мы преследовали похитителей юной принцессы Гисхильды.

— Скорее ты увидишь, как я молюсь Тьюреду! — возмущенно ответила волшебница. — Я тебе уже столько лет назад сказала, что больше не стану использовать магию для того, чтобы гасить жизни.

— Значит, ты решила наблюдать за тем, как они разнесут Фьордландию, а затем примутся за Альвенмарк. Для меня это — государственная измена! — Тирану снял одну фигурку со стола Фальраха, которая должна была представлять именно Юливее. На мгновение всем показалось, что он хочет сломать ее.