В спальне был сущий бедлам — мебель громоздилась у стен, а посередке на четырех чурбанах лежала каменная плита. Размером она была — чуть ли не как постель для супружеской четы. Лысый господин хотел спросить, как ее удалось протащить в низкую дверь, но воздержался.
— Видите? Я втер в рисунок особую графитную пасту, а потом шлифовал плиту, и теперь отчетливо видно, что на ней вырезано! — с гордостью объявил барон фон Апфельдорн. — Сам, своими руками! Никому не мог доверить!
— Вижу.
На плите был вырезан круг — более аршина в поперечнике. Его делили на разнообразные куски линии — толстые и тонкие, одни шли от середины, другие охватывали бока. Также в кругу были очертания странной фигуры — вроде двуглавого всадника на осле. На нескольких линиях имелись круглые углубления, вроде лунок. Еще в большом круге были другие, поменьше. Словом, рисунок получился загадочный и непонятный.
— Вот! — воскликнул барон, тыча пальцем в плиту. — Крест тамплиеров! Видите? Вот, вот…
— Да, это он, — согласился лысый господин, склонившись над плитой. — Их тут два.
— Один вписан в круг, другой — в щит. Когда-то они были красными. На самом деле их шесть — посмотрите в лунки, там тоже на дне кресты. Ну что же, звезды нам благоприятствуют, я этой ночью взбирался на вышку, наблюдал созвездия. Они приблизительно соответствуют моей натальной карте. Сатурн… Марс… Венера…
Барон показал лунки, которым дал звездные имена.
— По-вашему, барон, это имеет значение?
— Допускаю, что имеет, — тихо сказал барон, но по лицу было видно — он придает натальной карте очень большое значение.
— Ну, ладно. Клаус! Принесите из экипажа сундучок.
В сундучке оказались монеты разных стран и разного достоинства, разложенные в бумажные конверты. Были среди них и очень старые — начала шестнадцатого века, как сказал лысый господин, выкладывая их на край плиты.
— Я предложил бы вам поужинать, но перед магическим ритуалом необходимо держать пост, — сказал барон.
— Я знаю. Пока не стемнело, мы можем сходить посмотреть на место, где вы откопали плиту.
— Там не на что смотреть. Только на ямы, в которых скопилась вода. И вот что я вам скажу! Мы вовремя успели! На месте Икскюльского замка хотят строить церковь! Уже приезжали землемеры и архитектор из Риги, снимали планы. Если бы они начали копать первыми и нашли плиту, мы бы ее никогда больше не увидели. А ее, может быть, велел вырезать мой предок. Вы знаете, что я по материнской линии происхожу от Фитингофов?
Лысому господину было лень припоминать всех крестоносцев, от которых за три года знакомства успел произойти барон. Тем более что Фитингофов в крестоносные времена в Вестфалии было немало. Уж этим вопросом лысый господин занимался основательно — он хотел понять, какая может быть родня у человека, чья жизнь очень его интересовала.
— К тому же туда нужно подниматься. Тропа — узкая и скользкая. Замок — на берегу Двины, а берег высокий. И лучшее, что мы там можем увидеть, это куски доломита, из которого он был построен еще при епископе Мейнхарде. Здесь была его первая резиденция. Поверьте мне…
— Я хочу пройтись и подышать свежим воздухом.
Избалованный нос лысого господина уловил совсем уж гадкий запах — на кухне подгорела брошенная на плиту жирная тряпка.
— Но вокруг — сплошная грязь, осень, видите ли…
— Вижу. Тогда отведите меня в комнату, куда не доносятся кухонные ароматы.
— Ароматы? — удивился барон. — Вы о чем, сударь? Там Гриета готовит ужин… для работников, для работников! Мы ведь держим пост! Хотя вода дозволена. Хотите, я велю Петеру подать холодной воды?
— Не надо. Я пошлю Клауса к колодцу.
Клаус вернулся и мрачно доложил: какой-то феноменальный дурак поставил в двадцати шагах от колодца хлев, и чтобы дойти, нужно шлепать по навозной жиже. Так что зачерпнуть воды из такого сомнительного колодца кучер не рискнул.
— Возьмите Лизетту, скачите к ближайшей корчме и добудьте чистой воды. Заодно узнайте, можно ли там переночевать.
— Будет сделано, господин Вернер.
— Как? Я же распорядился, чтобы вам тут приготовили постель! — возмутился барон.
— Благодарю. Мне будет удобнее в корчме, — сухо ответил лысый господин. И отодвинул стулья, загородившие книжный шкаф.
Барон надулся. Он не понимал, что смутило гостя. Сам он вырос в примерно такой же усадьбе, эту приобрел недавно на деньги лысого господина — требовалось жилище недалеко от развалин замка. И он даже гордился тем, что сумел навести в ней кое-какой порядок.
Им следовало обсудить подробности ритуала, но взаимное недовольство мешало обоим: один обиделся, что его труды не оценили, другой неожиданно осознал, что зря потратил кучу денег. Только ближе к полуночи оба собрались с духом, чтобы действовать.
Барон даже переоделся — оказалось, он где-то раздобыл длинный черный халат и решил считать его мантией. На голову он надел черную шапочку вроде ермолки и преобразился: только что был неряшливым стариком, и вдруг сделался то ли магом, то ли алхимиком. Последнее, что он сделал, — повесил на грудь красный тамплиерский крест в круге, вырезанный из дерева и аккуратно раскрашенный. Круг был величиной с суповую тарелку и весил никак не меньше трех фунтов.