Наследница неба - [11]

Только в Улан на всем парящем континенте была стена. Она начиналась у цитадели и огибала фонтан и все фермерские угодья. Она резко обрывалась у спутанных лесов, где деревья сделали свою стену из корней, шипов и кустарников. Изначально здесь и не думали строить стену, ведь край парящего континента не нужно защищать, да и деревня была не на самом краю. Школа была между городком и фермерскими угодьями, и дети с малых лет знали, что нельзя гулять по зеленым полям у южного края.

Но когда мне было два года, произошел ужасный несчастный случай. Одна из учительниц опаздывала тем утром. Она забежала в курятник, чтобы собрать яйца, но она курица оказалась среди фермерских угодий. Она бросилась вдогонку, но почувствовала, что в ее печи подгорает хлеб. Она бегала, все исправляя, но все это время дверь ее домика была открыта, и ее начавший ходить ребенок пошел ее искать в поля. Жители до сих пор помнят его кошмарные крики, беспомощные крики, пронзившие тишину утра, когда он сорвался с края континента.

Хуже трагедии для матери не придумаешь. Никто не винил ее, но она тонула в отчаянии, и мой отец понимал ее горе, как родитель. Ее сердце терзало чувство вины, и она спрыгнула с обрыва полгода спустя, и мы построили стену, чтобы уберечь остальных от такой трагической судьбы.

Стена была, в основном, из камней, склеенных между собой. Не знаю, поможет ли она, если кто-то решит добраться через нее до края, но ребенка она бы сдержала. Тогда мне было всего два года, и я не могла представить, какую печаль эта стена символизировала для старых жителей Улан. Она была даже красивой в свете свечей, стоявших вдоль нее, жители зажгли их, когда небо принялось темнеть. Огонь отбрасывал мерцающий свет на камни, тени плясали, и светлячки вторили их свету, поблескивая в лесу на севере. Они напоминали перышки Феникс, кружащиеся на ветру, летящие, куда захотят, освещающие континент оранжево-желтым сиянием.

Мне вдруг стало мало места, я хотела на свой обрыв, чтобы подумать в тишине о летописи, спрятанной в шкафу. Я не могла видеть Джонаша, отца или кого-нибудь из политиков. Ночью лезть туда было опасно, хотя я и делала это раньше, чтобы посмотреть на радугу светлячков над полевыми цветами. Можно пойти к берегу озера Агур и послушать гул вод, притвориться, закрыв глаза, что я сижу на берегу океана.

Я закрыла глаза, представив, что вокруг нет празднующей толпы.

- Элиша, - сказала я, - давай сбежим с праздника. Уйдем туда, где нас не найдет этот грубиян из Буруму.

Ответил низкий голос, не принадлежавший Элише.

- Куда это?

Я открыла глаза и увидела голубые глаза Джонаша, что потемнели в сумерках. Он натужно улыбался.

Я была в ужасе. Вина пронзала изнутри, заставляя дрожать. Элиша стояла рядом, и глаза ее были огромными и полными того же смущения.

- Прошу прощения, - выпалила я. – Ничего не имею против тебя.

Джонаш издал смешок.

- Уверен в этом, - сказал он, но явно прикрывался вежливостью. Я видела смятение в его глазах, он ждал объяснения. – Я выгляжу грубым?

Мои щеки вспыхнули.

- Конечно, нет. Просто мне стало тесно здесь, - я окинула жестом толпу. Сказались выпитые жителями квас и пиво, танцевать стали громче, но движения были неуправляемыми. – Просто… день затянулся.

Один из танцующих приблизился, напевая припев слишком громко и потряхивая в нашу сторону стаканом. Джонаш осторожно положил ладони на его плечи и развернул, и тот в танце вернулся в толпу.

- Понимаю, - сказал он. – Может, сбежим втроем?

Глаза Элиши блестели, она снова думала, что Джонаш идеальный. Конечно, так и было. Он играл в джентльмена, хоть ситуация и была оскорбительной. Он протянул руку, и на глазах у других, еще и после моих слов, мне пришлось взять его за руку. Наши ладони соединились, и мы пошли к фонтану, кристалл на цитадели сверкал синим светом, словно маяк в сгущающейся темноте.

- Я думала пойти к озеру Агур.

- Вечером там очень много комаров, - сказала Элиша. – А почему не обрыв?

Джонаш вскинул брови.

- Обрыв? Интригует.

Я хотела встряхнуть Элишу. Позже так и сделаю. Обрыв был моим местом, я не хотела показывать его Джонашу.

- Ничего важного. Обрывы и рядом с озером красивые.

- Куда угодно, - сказал он. – Мне хватило политики сегодня.

- День рождения лейтенанта, - поняла я, и я снова вспомнила сцену в библиотеке и все свои сомнения.

Огни и песни Улан остались позади, мы пошли по тропе к цитадели. На половине пути мы свернули на северо-восток, прошли площадку, где в тусклом свете покачивался дирижабль.

Я отпустила руку Джонаша, притворившись, что приглаживаю волосы на холодном ветру.

- Лейтенант сегодня сам не свой, - рискнула я. – Что-то случилось?

- Сам не свой?

- Может, из-за беспорядка в Буруму?

Джонаш замедлился, склонив голову в раздумьях.

- Не сказал бы, что я в курсе.

- Что за беспорядок, кстати?

Он замолчал, мы шли в тишине.

- Немного недовольства из-за разделения порций, - сказал он. – Не о чем беспокоиться, Ваше высочество.

- Просто Кали, - напомнила ему я. – Рада слышать. Ведь сегодня случилась очень странная вещь, и я не знаю, как на это реагировать.

- О?

Я не спешила делиться с Джонашом случившимся, но он мог знать больше меня.