Наследие заводного ключа - [14]

Я выскользнула из-за потайной двери и ворвалась в кабинет. Сдёрнув ключ с шеи, я бросила его в пепел давно потухшего огня.

Я не хотела видеть его вновь. Я даже не хотела опять слышать ту песню.

Тихий свист донёсся снизу, от лестниц.

Я взглянула на херувима со стеклянными глазами. Я не могла знать, что видел Рэтфорд, или когда он использовал своё стекло. Я не могла оставить дверь открытой. Если бы барон узнал, что я рыскала в его секретной мастерской, что я прочла письмо, и что я знаю, что мой дедушка подозревал его в убийстве…

Страх сдавил меня, и казалось, будто сам воздух отяжелел.

Я поспешно вытащила ключ из пепла, аккуратно протерев его краем нижней юбки. Как-то неправильно носить его на шее. Для моего отца он был настолько важен, что стал единственной вещью, которую тот попытался спасти от огня. Возможно, отец умер ради него.

Теперь он принадлежал мне, и я единственная могла им воспользоваться.

Я вставила его в часы и нажала кнопку. Заиграла мелодия, клавиши показались, как и прежде.

В этот раз я без колебания проиграла ноты и с облегчением наблюдала, как камин возвращается в нормальное состояние.

Когда я вошла на кухню, дом оставался тихим. Ничего не поменялось. При этой мысли я остановилась — снаружи ничего не изменилось, но на самом деле я чувствовала, что изменилось все. Я опустилась на свой матрас и натянула одеяло до шеи, но мой разум не находил покоя.

Я не могла поверить, что дедушка участвовал в подобной махинации. Он всегда был таким милым и чудаковатым. Он был из тех, кто прячет безделушки и рисует к ним карты, а не из тех, кто связан с кровавыми заговорами.

У меня нет ни единой возможности узнать, жив ли он, или убийца все-таки его нашёл. Я никогда не знала деталей его предположительной смерти. Я знала лишь то, что его карета утонула в реке. Тело так и не нашли. Должно быть, это первая попытка его убить, как он и упоминал в письме. Это случилось за три года до того, как в магазине на Оксфорд-стрит вспыхнул пожар.

Papa к тому времени мог быть где угодно и, скорее всего, о пожаре вообще ничего не слышал. Если он покинул страну, как он мог узнать? Он все ещё мог жить где-то там, думая, что мы в безопасности и счастливы на Оксфорд-стрит. Если он вернулся, то не знал бы, где меня искать.

Возникает вопрос: почему барон меня нанял? Возможно, он чувствовал себя виноватым и хотел загладить вину за ссору, которая между ними случилась. Если только он не удерживал меня, используя как наживку, чтобы заманить моего деда обратно.

Воспоминания о гигантских часовых шестерёнках и рычагах заполнили мой разум.

Что такое С.О.С.Р.?

Бесконечные вопросы мучили меня почти до рассвета. Мне все ещё было больно. Глубоко внутри я страдала. В итоге единственная мысль, которая поднялась над всеми остальными, была о том, что мой дед все ещё может быть жив и находиться где-то там.

Он единственный мог ответить на кучу вопросов, роящихся в моей голове. Я должна его найти, но с чего начать?

Спросить барона исключалось. Необходимо начать с человека, который последним видел моего дедушку живым — с Саймона Прикета.

Как же мне найти этого мужчину во всем Лондоне? Как можно начать такие поиски? Я понятия не имела, чем он занимается и где живёт. Единственный способ начать — это покинуть особняк и задавать вопросы в городе. У меня нет возможности сделать это.

Мне нужна помощь.

Мне нужен Уилл.

Глава 6

Прошло полных три дня до того, как у меня появилась возможность улизнуть в каретник. Каждую секунду я чувствовала, что за мной наблюдают. В течение дня Агнес придирчиво смотрела за всем, что я делаю. Всякое дружеское понимание, которое мы делили до сих пор, исчезло под темным, сердитым взором подозрения.

День и ночь мысли о бароне преследовали меня на каждом шагу. Я до сих пор его не видела. Во всех отношениях в доме ничего не изменилось, но сейчас я как никогда прежде чувствовала угрозу его присутствия. Я поймала себя на том, что ищу отблески чёрного стекла и гадаю, не являются ли они частью подзорной трубы для слежки. Моё единственное спасение — работать упорно и усердно с целью раствориться в рутине дома, чтобы никто меня не заметил и не подумал задаваться вопросом, что мне известно.

Было далеко за полночь третьего дня, когда я наконец осмелилась улизнуть из дома. Погода стала теплее, принеся с собой сильный дождь, который растопил снег и превратил тропинку к каретнику в похлёбку из грязи. Было темно, слишком темно, чтобы львиные глаза могли отслеживать моё передвижение по двору в чёрном платье. Я с большой осторожностью поддерживала юбки, опасаясь, что грязь на подоле выдаст меня с головой.

Все было тихо, когда я протиснулась в дверь каретника. Я поспешила к конюшне, высоко держа свечу.

— Уилл? — мой голос прозвучал тихим писком. Лошадь махнула хвостом. — Уилл? — я попробовала ещё раз.

Рука стиснула моё плечо, разворачивая меня на месте. Я попыталась закричать, но другая рука зажала мне рот. Я врезалась в дверь стойла, крепкое тело прижало меня к дереву. Свеча упала на пол, подсвечник загремел по жёсткому голому камню. Конюшня погрузилась в кромешную тьму.

— Ты ополоумела? — прошептал Уилл мне на ухо. Я чувствовала его горячее дыхание, скользящее по моей шее, когда он ослабил хватку и опустил руку от моего рта, но не отошёл назад.