Наследие - [35]
— … верховный совет алхимиков Исры все еще ищет их героя, того самого, Кровопийцу, и предлагает за любые вести о нем хорошую награду.
— За живого или мертвого?
— Да он скорее сам придет за этой наградой — найдет листовку с этим числом с нолями на теле случайно убитого им доброжелателя…
От этой шутки Джайру передернуло. Кровопийца — еще одно ее вымышленное имя, и этот герой, собственно, она и есть. История вышла скверная с этим глупым героизмом, но интерес алхимиков был очень подозрителен. Почему они зовут не самого героя, а предлагают награду за его — это даже глупцу ясно — поимку? Исра — испокон веков город ученых мужей, что же они хотят изучить в этом прославленном герое?..
— … Торговые пути с Аль-Пассалом оборвались. На море снова грабят валькирии и тарбанские пираты, через Пещеры Скорпионов не пропускают дроу, а на Южные Провинции напала нечисть, и теперь даже через Желтые Степи и Ягуаровые Саванны ни к одному из хецинских городов не пройти!..
— А как же Последнее Убежище и Мглистый перевал? Оттуда есть прямая дорога в Таар.
— Нет, этот путь давно проклят. В Обсидиановых руинах пропал уже не один караван, а Амнис не желает отправлять на земли Каэлы своих рыцарей…
«Обсидиановые руины? И кто в них хозяйничает теперь?» Раньше ими распоряжались дроу, установив там небольшую таможню для людских торгашей, но никогда не грабили. В рабство они брали только кочевников с Желтых Степей, именуемых так в простонародье. На самом деле они назывались Таурией, но это название скоро будет позабыто. Последнее Убежище — это четыре обгоревших замка недалеко от границы Ардонии. Здесь еще можно было как-то существовать, но не жить, хотя нередко это место назначалось обменным пунктом между ардонцами и хецинами, восточным народом. Мглистый перевал был не единственным в Серых Горах, но все же был безопаснее всего для торговцев. Что же предпримут для восстановления торговли Ардония и Аль-Пассал?..
— … Купец из Октавы набирает себе целую армию наемников! Он уже всех переманил к себе не только из Гильдии, но и проезжих!
— А, старый трус! Он просто боится новой шайки разбойников на дороге в Октаву, вот и окружает себя хорошими и плохими воинами — будто бы это его спасет!..
Джайра узнала все, что было нужно. Нанявшись в сопровождение к купцу из Октавы, она могла беспрепятственно войти в город с широко открытыми перед ней воротами, к тому же срубить немалый куш. Гильдию наемников она не любила — там предлагали только постоянную работу, поэтому она отправилась сразу к купцу, точнее к его старшему охраннику. Предстояло немного пораболепствовать…
Когда ее впустили в комнату, рыцарь охраны купца сидел за столом и заполнял множество договоров для наемников. Больше всего Джайру удивило то, что занимался этим сам кастелян Шпиля Королей. Весь его вид показывал крайнее раздражение, едва сдерживаемое рыцарскими манерами, — по его мнению, нанятие такого количества бездарных вояк было ни к чему, можно положиться только на свою охрану, с чем никак не мог согласиться купец. Бегло взглянув на вошедшего, сэр Гарольд Фленьелл проскрежетал ледяным голосом:
— Как ваше имя?
— Зовите меня, как вам угодно, сэр.
— Без подлизывания, пожалуйста, — гневно процедил рыцарь. — Назовите свое имя.
Обычно с любым начальником охраны можно было договориться в абсолютной бесполезности твоего имени, но, как видно, с кастеляном лучше не спорить. Вдохнув, Джайра ответила:
— Для договора хватит и того, что меня прозвали Выскочкой.
На самом деле, Выскочка уже давно как мертв. Не ее стараниями.
— Мне безразлично, кто и за какие достижения вас так прозвал, наемник. Если это ваше имя, то я впишу его в договор.
«Хороший ответ».
— Как вам угодно.
— Где вы раньше служили? Где ваш послужной список? — задавая вопросы, кастелян не поднимал головы и глаз от бумаг.
— Много где. Я не могу вам его дать, потому что все места невозможно записать на одном листе бумаги.
Рука рыцаря, что-то безостановочно писавшая, зависла в воздухе. Он удивленно взглянул на Джайру.
— Кто вы? Вы не числитесь в Гильдии наемников, а я работаю с ней уже много лет. Я никогда вас раньше не видел.
— Не удивительно, сэр, — я тоже вижу вас впервые, и, тем не менее, хочу открыть вам глаза на неопровержимую истину: в Гильдии не записано даже четверти всех наемников, что ошиваются в Ардонии в поисках средств себе на пропитание.
На глазах выражение лица рыцаря стало меняться и, в конце концов, он рассмеялся.
— Кто вы такой, разверзнись преисподняя? — у Джайры дернулась левая бровь. Наверно, ее приняли за мужчину из-за поддельного низкого голоса и из-за того, что она была закутана в свой плащ как тогу, и ее фигуры не было видно. Впрочем, такой невольный обман случается уже не в первый раз. — Если вы действительно настолько умны, что по нынешним временам большая редкость для наемника, зачем вам так необходимо наниматься в охрану господина Сальмонея?
«Сальмоней Нар Атив? Что за дела у него могли быть в Китране?..»
— С караваном, хорошо охраняемым и с очень важной персоной во главе, дорога в столицу будет куда безопаснее, чем в одиночку. Вас устраивает такой ответ, господин рыцарь?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.