Наследие - [31]
— Что, выискиваешь во мне признаки одержимости? — не понятно, толи с угрозой, толи в шутку произнес Фарен, заметив ее оценивающий взгляд. По этому насмешливому кошачьему выражению лица вообще мало что поймешь — видно, это был его вариант непроницаемой маски на людях, как, впрочем, и у нее — ехидная насмешка. — Я понимаю твою осторожность. Сам бы рад хоть на пару минут забыть о том, что я представляю опасность для окружающих, — Джайра слушала его в полной неподвижности. — Я все еще сопротивляюсь той тьме, что внутри меня, — с безнадежным вздохом продолжал Фарен, — но боюсь, я долго не продержусь. Честно признаться, у меня был еще один вопрос к твоей наставнице.
— Какой же? Может, я смогу на него ответить.
В сомнениях он провел рукой по волосам, длинным и волнистым, слегка запыленным от дороги, еще раз вздохнул. «Нелегко ему признаваться в том, что он в чем-то нуждается». Поколебавшись еще несколько мгновений, прикусывая нижнюю губу и глядя в пустоту, он, наконец, тихо спросил:
— Как избавиться от моего проклятья?
«Столько отчаяния в голосе, столько надежды в глазах… Он человек, еще человек, несомненно». От этой мысли даже веет какой-то восторженной радостью, той же самой надеждой. И она может ею поделиться.
— Странно, что эльф ничего тебе об этом не рассказывал. Я мало что понимаю в магии, но знаю кое-что о проклятьях — ровно столько, чтобы их избежать или исцелиться. От любого из них есть несколько способов исцеления, но для некромантии я знаю лишь один, и он требует от тебя больших жертв, — внимание некроманта было полностью приковано к ней. Казалось, он был готов даже читать по губам, если ему закроют уши. — Ты должен полюбить и пожертвовать своей жизнью ради любви… Я, кажется, теперь понимаю, почему Херон ничего тебе об этом не рассказал. Похоже, он знает и другой способ, менее смертельный.
— Почему же смертельный? — улыбнулся Фарен. Видимо, отрада настолько затмила его здравый ум, что он не понимал всего смысла исцеления.
— Потому что еще никто не выживал после самопожертвования, — строго прошептала Джайра. — Разве что только личи и зомби. Стать из одного неживого другим — не очень-то привлекательная перспектива, тебе не кажется?
Он молчал, чему-то улыбаясь внутри себя. Видно, ему понравился этот способ исцеления? Или же он уже кого-то любит? Джайра фыркнула.
— На твоем месте я бы использовала с наибольшей выгодой свои возможности, — резко выпалила она.
— Каким образом, интересно? — он вдруг озлобился.
— Ты бессмертен, тебя невозможно убить, только специальное оружие может сразить тебя. Так почему бы не использовать свои некромантские способности против своих врагов? Ты бы мог совершить великие подвиги, и кто знает, некромантов стали бы почитать и больше не преследовали бы.
— Не преследовать кого? Этих монстров, что разоряют целые деревни? Нет, ради них я ничего не буду совершать, да и тем более, я не из их числа.
— А к какому числу ты относишься? — ее тон становился все более язвительным.
— Сам не знаю, — с иронией произнес он, будто и не обращая внимания на ее ехидство. — Свое место под солнцем я давно потерял, хожу туда-сюда, в надежде найти ответы на свои вопросы, и ищу что-то, сам не знаю что. Да тут еще и жажда живого из-за проклятья. Такую жизнь никому не пожелаешь, правда?
— Н-да… Можешь переночевать, и утром — свободен. Я не нуждаюсь в твоих услугах.
— Не нуждаешься в моих услугах как некроманта или просто как должника? — усмехнулся он.
— Как должника. Свободен…
— Позволь дать тебе совет на прощанье, — он уже встал с места и даже сделал пару шагов к лестнице наверх, но остановился на первой же ступеньке. — Откажись от своей цели. Это проигрышное дело.
— Что ж, тогда это будет мой первый и последний проигрыш, — горделиво проговорила Джайра.
Чему-то улыбнувшись, Фарен поднялся к себе. Джайра молча проводила его взглядом. Этот человек вызвал у нее странные чувства и мысли, до этого ни разу не возмущавшие ее жизнь. Впервые она видела кого-то, кто готов был бороться со своей тьмой до конца, пускай даже смертельного, но все же… Или в такой редкостной встрече виновато ее окружение — всё воры, убийцы, безнравственные наемники? А может, проблема в ней самой? Да, она сама это осознавала, Амрена была права, называя ее лживой наемницей. Дело не в самой природе твоего существования, а в его целях. Падать ниже было уже некуда, но Джайра как-то не думала раньше об этом. Возможно, все ее попытки оправдания, что все ее действия были необходимы для выживания, были ошибочными, но она не могла предположить какое-либо другое течение жизни. Этот некромант поселил в душе сомнения, не только в своих принципах, но и в самой себе. Как он мог оставаться на позиции добродетели и приверженности добру, будучи принадлежащим злу? Уму непостижимо! Удивительно, что еще в ком-то в этом мире надежда на благополучный исход может поддерживать силы, даже тогда, когда все предопределено и нет смысла бороться дальше с огромным непостижимым злом своими собственными жалкими силами…
Отгоняя прочь угнетающие сомнения, Джайра слегка встряхнула головой. «Какой бред только не придет на ум!» Если дать волю этим мыслям, можно свихнуться. А от того, что видела в своей жизни она, каждый был бы на грани. В какой-то степени она была этим горда — тем, что не сломалась, что не поддалась ничему и никому. И все же, есть в мире такие вещи и люди, которые гораздо сильнее тебя. И Фарен был одним из них. Хотелось бы надеяться, что ему удастся избавиться от проклятья. Но это уже не ее дело.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.