Наследие Скарлатти - [22]

После войны пошли разговоры о ликвидации «Группы 20». Но оказалось, что талант и знания следователей необходимы и в мирное время. Сферой их деятельности стали высокопоставленные федеральные служащие, которые жаждали как можно глубже запустить руку в федеральный карман. Но иногда «Группа 20» выполняла и некоторые специальные задания других отделов министерства или других министерств.

На этот раз «Группу 20» смутило явное нежелание министерства финансов предоставить материалы, касающиеся финансового положения корпорации «Скарлатти».

– Но почему, Гловер? – спросил седовласый человек. – Это главный вопрос – почему? Они что, боятся, что мы найдем какие-то нарушения и сможем их доказать?

– А почему вообще преступают закон? – ответил вопросом на вопрос Гловер, человек, лет на десять моложе Рейнольдса. – Ради прибылей. «Сухой закон» дает массу возможностей для извлечения сверхприбылей.

– Нет! Черт побери, такого быть не может! – Рейнольдс швырнул на стол свою трубку. – Вы ошибаетесь! Денег у этих Скарлатти столько, сколько вам и за сто жизней не заработать! Это все равно что сказать, будто Меллоны собираются открыть в Филадельфии букмекерскую контору. Полнейшая чепуха… Хотите выпить?

Рабочий день уже закончился; в конторе оставались только Бен Рейнольдс и человек по имени Гловер.

– Вы меня шокируете, Бен, – ухмыльнулся Гловер.

– Ну и черт с вами. Мне больше останется.

– Только чтобы вы не спились… Хорошая штучка?

– Как уверял продавец, «доброе старое виски прямо из доброй старой Англии» доставлено морем. – Рейнольдс достал из верхнего ящика стола фляжку в кожаном футляре, взял с подноса два стакана для воды и щедро наполнил их.

– Ладно, Бен, но если исключить вопрос прибыли, то тогда что, черт побери, остается?

– Понятия не имею!

– Ну и что ты намерен предпринять? Сдается мне, никто больше не желает в это вникать.

– Никто не хочет лезть в такие дела… О, они в клочья разорвут любого мистера Смита или мистера Джонса, они вытряхнут мозги из какого-нибудь бедного придурка из Ист-Оранджа, штат Нью-Джерси, только потому, что он, видите ли, соорудил слишком шикарный подвал! Но «Скарлатти» трогать не смей.

– Бен, вы меня простите, но я что-то не понимаю…

– Да это же «Скарлатти индастриз». А у них полно дружков на Капитолийском холме. Вы же знаете: министерство финансов тоже нуждается в финансах. Вот оно их и получает – от «Скарлатти индастриз».

– И что вы намерены делать?

– Я собираюсь выяснить, с чего это слон решил попить из птичьей ванночки.

– Как?

– Нашлю на них Кэнфилда. Он сам, сукин сын, пил, бывало, из птичьей ванночки.

– Перестаньте, Бен. Он хороший парень. – Гловеру не понравилась эта инвектива Рейнольдса. Он любил Мэтью Кэнфилда – способный парень, все схватывает на лету. Если б у него были деньги завершить образование, из этого молодого человека получился бы большой толк. Откровенно говоря, он даже слишком хорош для государственной службы – куда лучше любого из них. Лучше его самого, Гловера. Но лучше Рейнольдса вряд ли можно сыскать человека.

Рейнольдс глянул на своего помощника. Похоже, он понял, о чем тот думает.

– Да, он неплохой парень… Сейчас он в Чикаго. Вызовите его. Разыскать его наверняка будет нетрудно.

– У меня есть его тамошние координаты.

– Тогда велите ему завтра вечером быть здесь.

Глава 6

Следователь Мэтью Кэнфилд лежал в купе пульмановского вагона и курил свою предпоследнюю тонкую сигару. В вагоне-ресторане поезда Чикаго – Нью-Йорк тонких сигар не оказалось, и потому каждая затяжка казалась ему драгоценной: он с ужасом смотрел, как растет столбик пепла.

Он прибудет в Нью-Йорк рано утром, пересядет на другой поезд и появится в конторе задолго до вечера; это должно произвести на Рейнольдса благоприятное впечатление. Рейнольдс убедится, что он, Кэнфилд, способен оперативно решить пусть даже такую скромную задачу, как раньше назначенного срока добраться из Чикаго. Конечно, последнее задание было легким. Он завершил его еще несколько дней назад и все оставшееся время жил в Чикаго на правах гостя того самого сенатора, чью деятельность его послали расследовать: сенатор обвинялся в том, что выплачивал деньги из госбюджета подставным лицам, а денежки забирал себе.

Интересно, почему его отзывают в Вашингтон? Он вообще с опаской относился к подобным вещам. Возможно, в глубине души он каждый раз был уверен, что вызывают его не для того, чтобы дать какое-то новое задание, а чтобы заняться им самим. Что, если «Группа 20» начнет расследовать его собственную деятельность?

И найдет улики.

Непохоже. Вряд ли им это удастся. Мэтью Кэнфилд был профессионалом – правда, он и сам понимал, что есть специалисты куда крупнее. Но все-таки он тоже профессионал. И у него не было никаких угрызений совести, он заслужил те ничтожные деньги, которые ему удавалось выжать.

И почему бы нет? Он ведь не зарывался, много не брал. Они с матерью заслужили хоть что-то. В конце концов, это федеральный суд вынес приговор: «Ненамеренное банкротство». И это федеральное правительство не пожелало выслушать объяснений: их интересовал лишь сам факт – отец больше не может платить кредиторам.