Наследие Скарлатти - [13]

Итальянский изобретатель. Американские фирмы.

Элизабет также выяснила, что некоторые проницательные деятели с Уолл-стрит предполагали, что свой основной капитал Скарлатти сколотил еще в Италии – не случайно же он женился на дочери одного из почтеннейших семейств Чикаго!

Значит, это будет Нью-Йорк.

Элизабет устроила временную резиденцию семьи в Дель-Монико и, не успев обосноваться, уже поняла, что приняла правильное решение. Дети радовались новой школе и новым друзьям; в течение одного месяца Джованни скупил контрольные пакеты акций двух пришедших в упадок бумажных фабрик на Гудзоне и теперь планировал реконструировать их, создав единое предприятие.

Скарлатти прожили в Дель-Монико почти два года. Дом в Нью-Йорке мог бы быть возведен гораздо раньше, имей Джованни возможность уделять внимание строительству. Однако в результате длительных переговоров с архитекторами и подрядчиками он открыл новую сферу приложения своих талантов – земельные участки.

Однажды за ужином Джованни сказал:

– Выпиши чек на двести десять тысяч долларов. Выпиши его на ист-айлендскую фирму по недвижимости.

– Ты имеешь в виду агентство по продаже недвижимости?

– Вот именно. Передай-ка мне крекеры.

Элизабет подвинула ему блюдо с гренками.

– Это же огромная сумма.

– А у нас что, мало денег?

– Да, но двести десять тысяч долларов… Это новый завод?

– Просто выпиши чек, Элизабет. Я хочу преподнести тебе сюрприз.

Она удивленно посмотрела на него:

– Ты же знаешь, я не подвергаю сомнению твои решения, но я вынуждена настаивать…

– Отлично, отлично. – Джованни улыбнулся. – Ты не получишь сюрприз. Я скажу тебе… Я собираюсь стать бароном.

– Кем?

– Бароном. Графом. А ты будешь графиней!

– Ничего не понимаю!

– В Италии человек, у которого есть два участка земли, ну, может быть, еще несколько свиней, – уже барон. Очень многие хотят быть баронами. Я разговаривал с людьми с Ист-Айленда. Они готовы продать мне луга на Лонг-Айленде.

– Джованни, они же ничего не стоят! Это просто пустырь на краю света!

– Женщина, думай своей головой! Уже сейчас держать лошадей в Нью-Йорке негде. Завтра ты дашь мне чек. И пожалуйста, не спорь. Улыбнись, и ты будешь женой барона.

Элизабет улыбнулась.

«Дон Джованни Мериги и Элизабет Уикхем Скарлатти Феррарские. Дом Феррари д’Италия – американская резиденция в Дель-Монико – Нью-Йорк».

Хотя Элизабет не приняла визитные карточки всерьез – они стали предметом привычных шуток для нее и Джованни, – эти карточки неожиданно сыграли очень важную роль в их судьбе. Они должным образом объясняли происхождение богатства Скарлатти. И хотя никто из тех, кто знал их семью, не обращался к ним «граф» или «графиня», довольно многие не сомневались в истинности титула.

Это ведь могло быть правдой, не так ли?!

Был еще один конкретный результат: несмотря на то что в карточках не был указан титул, Элизабет до конца ее долгой жизни называли мадам.

Мадам Элизабет Скарлатти.

И Джованни уже не позволял себе тянуться через весь стол за тарелкой с недоеденным женой супом.

* * *

Через два года после покупки земли, 14 июля 1908 года, Джованни Мериги Скарлатти умер. Человек сжег себя дотла. В течение нескольких недель Элизабет пыталась осмыслить случившееся. Ей было не к кому прислониться. Она и Джованни были любовниками, друзьями, партнерами. По-настоящему они боялись только одного: что смерть когда-то разлучит их.

Но он умер, и Элизабет понимала, что они создали свою империю не для того, чтобы тот, кто остался, спокойно взирал на ее крушение.

Ее первым шагом было решение о сосредоточении управленческого аппарата обширной сети «Скарлатти индастриз» в едином центре.

Высшие чиновники империи Скарлатти и их семьи были в срочном порядке переселены со Среднего Запада в Нью-Йорк. Элизабет затребовала документы, в которых были определены должностные обязанности и сферы персональной ответственности. Для связи нью-йоркского офиса со всеми предприятиями «Скарлатти индастриз» была введена в действие частная телеграфная сеть. Элизабет была хорошим генералом, а ее армия – высокопрофессиональной и трудолюбивой. Время работало на нее, остальное довершило ее знание людей и их слабостей.

Был построен чудесный дом в городе, в Ньюпорте приобретено загородное поместье, на заливе Ойстер-Бей строилась еще одна уединенная резиденция, и каждую неделю она участвовала в изнурительных переговорах с управляющими компаниями ее покойного мужа.

Одной из важнейших своих обязанностей она считала помощь сыновьям в осмыслении протестантской демократии. Она рассуждала просто. В тех кругах, где вращались ее сыновья, имя Скарлатти было чем-то инородным, даже непристойным, а именно в этих кругах им предстояло вращаться до конца жизни. И она официально сменила их фамилию на Скарлетт.

Конечно же, она сама, из чувства глубокого уважения к дону Джованни и традициям Феррари, осталась «Элизабет Скарлатти Феррарская».

На новой визитной карточке не был обозначен адрес: она не знала, в каком доме предпочтет находиться в каждый конкретный момент.

Элизабет вынуждена была признать, что оба ее старших сына не обладают ни воображением Джованни, ни ее пониманием его замыслов. В отношении младшего, Алстера Стюарта, трудно было сказать что-то определенное, поскольку, взрослея, он создал ей немало проблем.