Наследие Сириуса - [13]

Железный век — последовал за бронзовым веком; отличается широким распространением орудий труда и оружия, изготовленных из железа. Начался на Среднем Востоке ок. XII в. до н. э. (в Европе — ок. VIII в. до н. э.).

Некоторые ученые полагают, что, судя по обнаруженным остаткам материальной культуры, к оседлому способу жизни египтяне приспосабливались постепенно, и к концу 3600 г. до н. э. их образ жизни вряд ли значительно отличался от жизни египетских крестьян в начале нашего века. Я не считаю это убедительным аргументом в пользу замедленности эволюционного процесса в данной части Земли, ведь и в наши дни где-нибудь относительно недалеко от бурно развивающегося мегаполиса можно обнаружить людей, живущих на стадии крайней примитивности. Археологические раскопки культурного слоя халколитического периода в Бадари и Эль-Амре (расположенных на юге страны подле Абидоса) свидетельствуют об использовании звериных шкур, которые красили и выделывали, костяных игл, браслетов из слоновой кости и раковин, зеленой малахитовой краски для глаз, косметических масел и костяных гребней. Орудия труда и оружие тогда изготовлялись почти исключительно из камня и кремня.

В том, что касается верований этих людей, ортодоксальные ученые практически не идут дальше осторожных предположений, хотя можно смело утверждать, что древние египтяне верили в «существование после жизни». Это подтверждается тем, что в захоронениях того периода умершие лежали на боку в «утробной позе», словно в ожидании возрождения; рядом с телами погребенных находились все необходимые предметы быта — горшки и плошки, наборы косметических красок, иногда даже примитивные женские фигурки, сделанные из кости. Действительно, весь обряд погребения наводит на мысль, что преимущественно пантеистические и анимистические верования этих людей несли в себе заметные признаки интереса к магии. Иначе говоря, культура коренных жителей архаического Египта в основном была африканской. У них, несомненно, были свои шаманы, чьи тотемные животные и фетиши впоследствии оказались на эмблемах гербов и на флагах их номов.

В додинастический период каждая деревня, поселение или город имели собственное божество, поклонение которому усиливалось или приходило в упадок в зависимости от судьбы всей местной общины. Когда же государство было постепенно разделено на административные округа (хеспу, или «номы»), какой-либо один бог или группа богов выбирались в качестве покровителей одного или нескольких номов. Свидетельств о том, когда именно произошло деление страны на номы, довольно немного. Хотя в любом случае это должно было произойти довольно рано, поскольку есть сведения, что уже в самом начале династического периода главным божеством Саиса была Нейт, Бусириса — Осирис, Гермополя — Тот, Пер-Уаджета — Уаджет, Мемфиса — Птах, Крокодилополя — Себек, Фив — Амон, Нехена — Нехбет и Элефантины — Хнему. В египетских списках упоминаются 42–44 нома, хотя классические авторы Страбон, Диодор и Плиний не согласны с этими цифрами. Так, Страбон указывает, что в Лабиринте[14] было двадцать семь залов, каждый из которых соответствовал ному (два нома находились в Верхнем Египте, десять — в Нижнем Египте и семь — в Гептаноме). С другой стороны, Геродот утверждает, что в Лабиринте было двенадцать залов, а Плиний насчитывает сорок пять номов, названия которых были явно эллинизированы^{20}.

Но в таком случае, каким же образом весь этот медленный и очевидный эволюционный процесс перехода от варварства к организованному обществу соотносится с высокоразвитым египетским государством, о котором столь восторженно отзывались классики? И то, и другое по-своему верно, поскольку каждый феномен относится к отдельной группе людей. Шли века, огромные империи возникали, поднимались, на короткое время завоевывали господство, а потом разваливались и уходили в небытие. Во времена обширной колонизации правители, знать и богатые торговцы жили на одной земле с неграмотной беднотой. Много позже, занимаясь раскопками в этих местах, археологи вполне могут обнаружить черепки простой глиняной посуды, которыми пользовались те, кто гнул свою спину на полях, почти задаром обрабатывая землю, и чьи тростниковые хижины невозможно сравнить с огромными поместьями управляющих, наместников и пр. Однако последние, лишившись положения либо в связи с отставкой, либо вследствие определенных политических обстоятельств, забирали при отъезде все свое имущество — обеспеченные люди не любят оставлять ценные реликвии, чтобы кто-то через много лет копался в них.

Два десятилетия исследований в храме Луксора убедили Шволлера де Любица, что поддержимаемая ортодоксами догма является либо ошибочной, либо безнадежно устаревшей. Фактически, его работа опровергает практически все общепринятые положения, касающиеся истории человека и эволюции так называемой «цивилизации». Подобно классическим авторам древности, Шволлер де Любиц считает, что египетская наука — в частности, медицина, математика и астрономия — находилась на гораздо более высокой ступени развития, чем это готовы признать многие современные ученые. Он также отмечает, что каждый аспект египетской культуры является вполне завершенным